Сорок тысяч | страница 27

Серега отвел руку, осмотрел ее со всех сторон. На секунду замер. И заорал. Заорал так, что мир затих, и даже медведи в соседнем вольере попрятали в лапах свои головы, чтобы не оглохнуть. Мы перетащили героя через ограждение и рванули, так как охрана зоопарка уже неслась к нам с потоком совершенно нелестных слов и недвусмысленных намеков. Добрались до травматологии. Там наврали, что отшибли случайно дверью (ну не говорить же, что мы дебилы!), и Сереге зашили то, что осталось от пальца.

Домой он идти наотрез отказывался, но бутылочка портвейна помогла его переубедить. Хотя врачи строго-настрого… И мы пошли сдаваться.

Забившись втроем в прихожую и воняя (именно воняя!) перегаром, мы в один голос начали излагать три разных версии произошедшего. Через минуту Серегина мать, сползающая от смеха по стенке (три тощих пьяных школяра рассказывают, как на них напал вырвавшийся из клетки волк), выдавила из себя: «Ой, ребята, да ну вас на хер, я пошла спать», и отбыла в опочивальню. А отец подошел, обнял Серегу за плечи и сказал: «Ну, вот, сынок. Теперь ты стал взрослым!» – добавил:«Ща обоссусь» и рванул в туалет. Мы стояли, не понимая ничего, шмыгали носами и ожидали, как минимум, четвертования с предварительной посадкой на кол.

Отец вышел. Посмотрел на нас. Сурово так посмотрел. И молвил:

– Что встали, как неродные? Мойте руки и в зал. Я поляну накрою.

Уговаривать не пришлось.

…Это был первый вечер в моей жизни, когда мы по-мужски сидели за столом до самого утра, пили водку, курили на балконе, слушали настоящую музыку и обсуждали серьезные темы. Как взрослые. И это было нереально круто.

Через какое-то время мы расстались, и вот судьба-плутовка свела нас всех в этом городе. Серега уже успел два раза жениться и развестись, оставив женам по квартире и ребенку. Да и пассия, с которой он жил сейчас, уже была на сносях. Уж на что велись бабы – я не знаю. А отчего уходили – тем паче. Но с Серегой нам всегда было весело. Порой даже чрезмерно.

Еще сонная ходила по квартире в вязаных носках и свитере. Зажгла свет на кухне. Поставила чайник на плиту. Очень не люблю электрочайники. Есть в них что-то от фастфуда. Вода в них закипает быстро, но чай получается каким-то синтетическим и мертвым. В металлическом же чайнике на плите он зарождается, как жизнь.

Глаза закрывались и почему-то вспомнились студенческие годы. Стало мерзко.

ПАПИК

На третьем курсе я встречалась с человеком, которого все называли Александром Леонидовичем. Я звала его «Папик». Руки эти его вечно мокрые. Засаленный взгляд… Но тогда это было здорово – все подруги встречались со студентами-голоштанниками. А я ела в дорогих ресторанах. Он снял мне отдельную квартиру. Дарил всякие безделушки и щедро сдабривал по утрам деньгами. Естественно, он был женат. Естественно, никаких шансов на развод. Я и сама это знала и не строила иллюзий. Было просто удобно. Встречались раза четыре в месяц… Вернее, он приезжал. Когда до полуночи, когда до утра. Жизнь текла непринужденно, успехи в институте шли рядком. Оставалось время на друзей.