). Что за город? Отстой какой-то: кругом одни аптеки, игровые автоматы и банки. Народ с жиру бесится, а дороги дрянь. У них такой вид, словно их мостили еще до этой гребаной независимости. Черт, как можно жить в такой дыре?
Алек. Гера, это ты знаешь, что это дыра, потому что тебе есть с чем сравнить этот заштатный городишко. С тем же Большовском, к примеру. А местный народец здесь сиднем сидит и годами никуда не выезжает.
Гера. Так уж никуда и не ездят?
Алек. Ну, может, раз в три месяца выбираются в областной центр. А если два раза в год съездят в столицу, то для них это громадная удача.
Гера. Не пойму, как они после этого находят в себе силы вернуться сюда, в это гиблое место.
Алек. Что тут непонятного? Одни давно смирились, что им до конца жизни не выбраться из этого захолустья; другие, очень даже может быть, искренне любят его, потому как здесь у них куча родни, родители, друзья, кумовья, дом в деревне, соток сорок земли и такие связи, которые им ни за что не наладить в большом чужом городе.
(Ксения прислушивается к разговору, постепенно оживает, принимается с интересом осматриваться по сторонам.)
Гера. Тьфу! Все одно ни хрена не пойму, как такое можно любить? Как вообще можно испытывать хоть какие-нибудь чувства к этому провинциальному убожеству?
Алек. Ты не прав, Гера. Если б ты, к примеру, родился здесь…
Гера. Ты что мелешь, чувак?! Родиться здесь! Как только такая хрень могла прийти тебе в голову?!
Алек. …Ты б наверняка иначе судил об этом городишке. Возьми, к примеру, наш с тобой Гопск — чем он лучше ихнего Сумска?
Гера. Говорю тебе, ты псих, чувак. А Гопск не трожь, я тебе за него рожу набью, понял?
Алек. Хорошо, заметано. Но ведь и Сумск не хрен собачий, раз Немая женщина нашла что-то в нем, раз предпочла его Большовску.
Гера. Тоже мне нашел пример для подражания! Немая — конченная, глупая баба, оттого и сунулась сюда с дуру.
Алек. А Ксения?
Гера. А что Ксения?
Алек. Погляди, какими глазами она смотрит на все вокруг.
Гера. А что мне твоя Ксения, продвинутая телка, что ли? Снова прибилась к нам, как бродячая собака. Не отгонишь. (Поглядывает с неприязнью на девушку.) Обычная девчонка. Причем далеко не ушла от Немой. Тоже, видать, крыша поехала.
Алек. А я гляжу на Ксюху и не узнаю. Покуда мы ехали сюда, она то клевала носом, то рассеяно и тупо, будто и впрямь дурочка, наблюдала за дорогой.
Гера. И что, Ксюха теперь поумнела?
Алек. Да ты глянь на нее: она словно проснулась. Спала всю дорогу — и вдруг проснулась!
