Сопротивление бесполезно! - Павел Федорович Парфин

Кровь — Млечный Путь ваших желаний.

Поляриз

В окно кухни заглянуло пышущее здоровьем банановощекое солнце. Эх, не вовремя заглянуло! Застигло Людку Гриценко врасплох. Взяв нож, чтобы накрошить репчатого лука, та вдруг порезала палец на левой руке. «Ой!!» — взвизгнула она.

За полминуты до этого несчастья Серега Гриценко, сидя в соседней комнате, сапожным ножом вырезал из полиуретана набойки для туфель жены. Высунув язык, приговаривал: «Сопротивление бесполезно… Сопротивление… твою мать… бесполезно…» Полиуретан был твердючим, как камень. И вдруг за стеной на кухне: «Ой!! Черт бы побрал этот нож!» От неожиданности Серега вздрогнул и полоснул ножом по левой руке — точно по безымянному пальцу.

— Шо ж ты, мать твою, так орешь!! — в сердцах рявкнул он и выбежал из дома. В траве возле подъезда нашел покрытые пылью листья подорожника. Поплевав на них, прижал к кровоточащей ране. Приложил рану к уху, будто к чему-то прислушиваясь: нет, не слыхать тока крови… Потом, спеша, поднялся в дом — на пороге стояла Людка с красными от слез глазами. Марлевая повязка на ее раненом пальце сочно набухла от крови.

— Кто ж так кровь останавливает?.. — начал было воспитывать Гриценко, но Людка, махнув на него рукой, мол, у каждого свои секреты, жалостливо разрыдалась:

— Дурак ты, Сережка, вместо того чтобы пожалеть…

— Эх ты, горе мое луковое, — Серега виновато улыбнулся и, легко подняв на руки жену, понес в спальню. — Я тебе сейчас песню спою.

— Такую, как в детстве Машке пел? — спросила жена, быстро успокоившись в мужниных крепких руках.

— Нет, другую — от которой ничего не болит.

…Серегу Гриценко вчера уволили с завода. Кому сказать — не поверят! Ведь Гриценко — кузнец от Бога!.. Люди о Сереге так говорят, да и сам он не прочь похвалить себя: мол, блоху, может, и не подкую, но иголку в рубль перекую запросто.

И вот нежданно-негаданно остался Гриценко без работы. Сидел сейчас на скамье у подъезда пятиэтажного панельного дома, в который впервые вошел почти двадцать лет назад. Сверху нещадно жарило августовское солнце, будто силилось докричать до Сереги с высоких небес: «Ату его, ату!!» — да сердобольная абрикоса, растопырив пятерни листьев, как могла, спасала мужика от прямого солнечного удара. Ох и жара!

Тыльной стороной ладони Гриценко вытер пот со лба, а другой рукой поднес к губам бутылочку пива. Отпил и вместе с теплым пивом проглотил очередную порцию горьковатых на вкус воспоминаний. Ну и жара! Ну и говно же мастер Приходько!..