(Гера и Алек выхватывают пистолеты и, встав спина к спине, принимаются кружить на одном месте, тыча пистолетами в стены и потолок бани.)
А ее отпустите. Слышите — ее немедленно отпустите! Я буду неотступно за вами следовать и, если пойдете против воли моей, расквитаюсь с вами сполна. Тогда пеняйте на себя! Это я вам говорю — Немая женщина! Ха-ха-ха!
(Пригнувшись, Гера и Алек пятятся задом к двери, толкаясь, едва ли не вываливаются из бани. Ксения наконец отнимает от лица руки — на лбу и щеках ее пятна сажи. Она принимается неистово растирать сажу по лицу, плечам и ночной сорочке.)
Я грязная, грязная… Боже, как стыдно! Прости меня, я оказалась слабой, не смогла за себя постоять. Мне так стыдно перед тобой, любимый, я больше не достойна тебя… (С глухой обреченностью.) Я больше не твоя, а ты — не мой. Прощай! Ты встретишь другую — молодую, красивую, с чистым сердцем… А про меня забудь. Мое сердце опозорено, мое сердце навек в черной саже…
(Ксения беззвучно рыдает. Свет гаснет. Затемнение.)
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
В ту же ночь
Три часа ночи. Полузатемнение. На заднике — картинка стены в комнате в дешевой придорожной гостинице. Сзади слева окно, справа дверь. В комнате едва высвечивается скудная мебель: диван, стоящий изголовьем к левой стене; рядом с изголовьем тумбочка с настольной лампой; слева от двери умывальник с маленьким зеркалом. Диван разложен, на нем спит Гера. Внезапно, без стука, в комнату входит Ксения. Она несет поднос, накрытый сверху салфеткой, другой, нащупав на стене включатель, зажигает в комнате свет. Гера продолжает спать. Ксения опускает поднос на тумбочку, стоящую в изголовье кровати, и садится на краешек одеяла. Заботливо поправляет одеяло на Гере, затем ласково проводит рукой по его волосам.
Гера (мычит спросонья). Ну что там еще?
(Ксения мягко, но требовательно треплет его по щеке.)
(Грубо отталкивает ее руку.) Отвали, я сказал! (Открывает глаза — видит склоненное над ним лицо Ксении, невольно вскрикивает.) Ты?! Чего тебе надо? (Резко садится на кровати; Ксения неторопливо, с достоинством поднимается.) Чего приперлась, не видишь, я сплю?
(По-прежнему, не проронив ни слова, Ксения подходит к тумбочке, включает настольную лампу.)
(Оглядев с ног до головы ладную фигурку девушки, ухмыляется.) Видать, понравилось, как я тебя вчера трахнул, так еще хочешь?
Ксения (несколько отстраненным голосом). Не возьму в толк, о чем ты, сынок? Я, твоя мама, принесла тебе ужин.
