Ксения. Ты не прав, Алек. Каким бы ни был музыкант, его концерт — это фрагмент его жизни. Если он искренне сыграет концерт — значит, он искренне проживет эти пару часов. Ему не будет стыдно за них… Идемте!
Гера. Пошли, Алек, не ломайся… (Ухмыляется.) Глядишь, Немую встретим.
Алек (недоверчиво). А чего ей делать на концерте? Она ж немая!
Гера. Но не глухая ведь. Ты ж сам говорил, что душа Немой временами поет. Говорил?
Алек. Ну, говорил.
Гера. Тогда пойдем. Чтоб ты знал, в толпе проще затеряться.
(Над их головами внезапно грохочет раскат грома.)
Алек (прислушивается). Это что, так задумано? Типа звукового оформления? Прикольная фишка!
(Гром гремит в другой раз.)
Ксения (пораженная услышанным). Невероятно, но это гром! Ребята, сюда приближается гроза!
Гера (фыркает язвительно). Какая, на фиг, гроза? Что ты гонишь, Ксюха? Ноябрь на улице, а она мне про грозу парит!
(Раскат грома повторяется в третий раз, да так, что сотрясаются стекла в ближайших домах и срабатывает сигнализация в мотовездеходе.)
(Потрясенный.) Ни хрена себе! Неужто и вправду гроза, мать ее.
Алек. Ага, в самом деле похоже на гром. Прикольно, ни разу не видел такого — гроза в ноябре.
Ксения (запрокинув голову, глядит на небо). Большая редкость. Как этот концерт.
Алек. Если сейчас начнется гроза, сомневаюсь, что будет концерт.
Гера (Алеку). Поспорим, что будет?
(Неожиданно раздается взрыв аплодисментов и пронзительный свист.)
Ксения. Не нужно спорить, мальчики. (Указывает в сторону сцены.) Вон он, Пол Джойс, на сцену вышел. Сейчас начнется! (Заложив два пальца в рот, лихо свистит.)
Гера. Давай, Ксюша, покажи ему! Мать его!
Алек. Вау, началось!
(Вспыхнув разом, софиты сочно высвечивают сцену. Из десятков динамиков на площадь обрушивается поток густого, вязкого, как крепкий кофе, тяжелого рока. Высокий вокал Пола Джойса ввинчивается в низкие аккорды гитар и синтезатора. Песне вторит бешеным эхом новый взрыв необузданных эмоций перегретой ожиданием публики. Гера безотчетно принимается покачиваться в такт музыки, затем подхватывает с земли Ксению и усаживает ее себе на закорки. Рядом, совершенно счастливый, напрочь позабыв про свою неприязнь к року, скачет и прыгает Алек — он что-то вопит и размахивает руками.)
Гера (Ксении). Гляди-ка, что наш Моцарт вытворяет. А говорил: рэндпи, рэндпи… Нормальный, оказывается, пацан. Такой же натурал, как мы с тобой.
(На середине песни небо вдруг распарывает пополам кривой штык ослепительной молнии. В тот же миг с жутким треском разлетаются вдребезги и тухнут несколько прожекторов, освещавших сцену; резко гаснут огоньки на аппаратуре и обрывается музыка.)
