Гера. Может, и не бесы. Откуда мне знать? Я вообще-то просто так ляпнул. Чтоб тебя постращать. А падают они — значит, и вправду смерти боятся. Пуль наших боятся!.. (Пауза.) А может, нас кто прикрывает? (Останавливается, смотрит в упор на Алека.) Видать, твой ангел нас и прикрывает. От их пуль защищает и от твоей глупости… Пусть защищает. (Опускается на корточки возле мотовездехода, устало облокачивается спиной о колесо.) Мне тогда зачем из кожи лезть?
(Алек вертится, как ужаленный; вытаращив очи, не переставая, жмет и жмет на спусковой крючок своего пистолета.)
Ты вот постреляй со своим ангелом, разберись с этой оравой придурков, а я на гармошке сыграю… (С чувством выводит на гармошке мелодию «Love Me Tender».) Когда ж это было? Давно ведь, черт! Я тогда еще в школе учился, группа у нас была, а я в ней верховодил… Вот было время; девчонки за мной табунами бегали, пацаны за крутого рокера держали, а сейчас вспомнишь — ведь не музыка была, тьфу, никакой тебе не рок. Так, щипали струны, хрипели что-то или басили без слуха и голоса… (Пауза.) Зато никаких тебе пуль, перестрелок, погонь… Ништяк, пацаны, было время!.. (Пауза.) Когда я вот так же, по-простому, играл на гармошке.
(Прислушиваясь к чему-то в себе, Гера играет на гармошке. Алек вдохновенно лупит из пистолета. Свет гаснет. Затемнение.)
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
14-й день погони
Диапозитив с изображением центральной площади Большовска. На задник проецируется сборная концертная сцена, заставленная музыкальной аппаратурой и увешанная софитами и рекламными плакатами. Семь часов вечера. Небо затянуто пасмурными тучами. Природа затихла в ожидании не то дождя, не то снегопада. Словно в противовес гнетущей тишине на всю площадь вдруг разносится стук барабанов, усиленный мощными усилителями. В следующий миг вступают в игру бас-гитара и синтезатор — музыканты настраивают инструменты перед предстоящим концертом. Их с восторгом приветствует многотысячная толпа зрителей, собравшаяся на площади. К площади подъезжает диван-мотовездеход, в нем Гера и Алек. Он чему-то бурно радуется.
Гера. Чего ты ржешь, придурок?
Алек (радостно хохочет). Гера, мы живы, живы! Меня даже не царапнуло в той бешеной перестрелке. Я совершенно цел и невредим…
Гера. А я б тебя сейчас с удовольствием пристрелил, да народу вон тьма. И патронов в обрез. Дурацкая перестрелка восемь обойм забрала. Чего ты гогочешь? Ты ж, ты ж во всем виноват! На хрена ты привел за собой хвост, местных бандюков против нас настроил?
