Не отводя взора, Гойтосира улыбалась все шире, на ее верхних клыках мерцали алмазы.
— Этого медного Оззо нашли в твоих одеждах, — молвила она, поднося почти к самому Валькиному носу бронзового единорога. Но все внимание Дьяченко, вновь напрягшегося, собравшегося в комок, в эту минуту было приковано к другой, правой руке девушки: в ней Гойтосира сжимала роскошную, украшенную щедрой жменей сверкающих камней рукоять ножа или кинжала.
— Это всего лишь сувенир… — едва слышно прошептал Дьяченко. В его бедном сердце опять поселился страх, рассудок слабыми молоточками забил тревогу — слишком поздно забил.
— Сувенир? Мне не знакомо значение этого слова. Думаю, ты лжешь, малодушно пытаясь спасти свою жалкую жизнь. Но я не верю ни единому твоему слову! А-ха-ха-ха! Ты послан нам судьбой! Лучшее тому доказательство — эта удивительная медная фигурка! Никогда еще ни одному воку не приходилось держать в руках ничего подобного! Бронзовый Оззо — это знак! Он ясно и недвусмысленно свидетельствует о твоей неизбежной жертвенности, о твоем священном предназначении. Будь мужественным, будь полнокровным, как река в половодье. Твоей крови жаждут тысячи душ воков! Это были отважные воины. Они отдали жизнь за свободу нашего племени: одни сделали это вчера, другие — а их большинство — так давно, что уже никто и не вспомнит. Но все они одинаково нуждаются в твоей защите — защите твоей крови! Ведь души воков-воинов, отправившись в мир иной, стали там добычей отроков — мерзких демонов с оленьими рогами и обманчиво-сладкой, ангельской внешностью. Отроки — о, как я их ненавижу! — крича, Гойтосира распахнула изящный ротик — вдруг с ее правого клыка упала алая капля. Дьяченко вздрогнул, он не мог пошевелить пальцами ног — те внезапно отнялись.
— Если мы сейчас не поторопимся, — горячо задышала-зашептала Гойтосира, — оленеподобные демоны утопят в Юфилодоре души воинственных и справедливых воков. Если мы не поторопимся, о пришелец с бронзовым Оззо, знаком, ниспосланным нам великим и всемогущим Хорсом, если мы не поспешим, души моих предков навсегда сгинут на дне озера демонов, где тени питаются душами живых, где злые боги прут из влажного, вязкого мрака, точно речной сорняк, где правит бог всех демонов и падших ангелов Хоре!
— Хоре?! — ошарашенный, воскликнул Дьяченко. Ему показалось, что он ослышался. — Но ты же сама назвала его богом солнца!
— Ни слова больше! — девушка перебила его, ничуть не смутившись, заткнув ему рот молниеносным, пламенным поцелуем. — Теперь или никогда! — взмахнув правой ногой, как птица крылом, она ловко оседлала тело Дьяченко, безошибочно отыскав его мужское естество, одной лишь волей своей и жаром юного тела заставила его подчиниться своему желанию. Когда Дьяченко, окончательно потеряв голову, утратив врожденную способность к самосохранению, достиг невыносимо нежных глубин и уже был готов щедро поделиться с ними самым сокровенным, что у него было после жизни — своим семенем, — красавица Гойтосира едва не перерезала ему горло. В бешеном ритме двигая неутомимым, как у кошки, телом, жадно глотая стоны и признания молодого пришельца, девушка, вновь по-волчьи оскалившись, занесла над ним исключительной красоты смерть… Но ударить ножом не успела — в шатер царя Коло-ксая ворвался… сам Коло-ксай! Со свитой и верными воинами.
