Патрульный отряд встретил нас, едва лишь мы успели пройти по тракту несколько сот ярдов. Дюжина хорошо вооруженных конных воинов, направлявшихся к Серебрянке, едва завидев блеск рыцарских лат, изготовилась к бою, предупреждающе выставив копья. Будь мы и вправду врагами, смерть настигла бы каждого из нас не позднее нескольких минут после подобной встречи. Укрыться от длинных и острых как иглы копий на плоском как стол пространстве тракта и его окрестностей попросту не представлялось возможным. Но, увидев символику Ордена на доспехах, патрульные немного успокоились и, после коротких переговоров, вызвались сопровождать нас до заставы.
Быстро умывшись с дороги, я практически влетел в кабинет Августина, который, как оказалось, он занимал последние сутки.
- Рад видеть тебя в добром здравии, сын мой, - приветствовал меня Преподобный Августин, сидя за массивным столом в выделенном ему кабинете.
- А я – видеть вас, святой отец, - с улыбкой отозвался я.
Старый инквизитор не мог не вызывать у меня приятных чувств, да и вообще у кого бы то ни было, кто видел его впервые, поскольку представлялся человеком весьма дружелюбным и открытым. Короткая, уже седая, борода, большие серые глаза с добрыми морщинами вокруг и вечно улыбчивый рот. Однако горе тому, кто принимал эту доброту за слабохарактерность, поскольку империя еще не видела более яростного инквизитора, чем Августин прозванный Цикутой. Холодность, расчетливость и безжалостность в нем удивительно гармонично уживались с добротой и отзывчивостью, что меня иногда даже пугало. Но, в общем и целом, это был человек, которому я безгранично доверял и которого уважал, и потому сейчас искренне рад видеть. К тому же, старый инквизитор когда-то был моим наставником в Ордене, поэтому общение наше обходило строгий регламент воинского формирования. Говорили, что когда осужденный еретик или противник Ордена встречал Августина, странный холод зарождался у него в ногах, медленно но неотвратимо поднимаясь всё выше, к самому сердцу, сжимая его в тисках, из которых невозможно освободиться. Точно так, как действует цикута, попадая в желудок. Некоторые очевидцы даже заявляли будто своими глазами видели, как осужденные умирали от страха, когда рядом оказывался Августин, и многие даже верили в этот миф, активно насаждаемый самим инквизитором. Мне же никогда не доводилось испытывать того трепета, который внушал своим подчиненным Августин, и уж тем более того, который испытывали его враги. Для меня он всегда был почти отцом, пусть временами суровым, но неизменно справедливым и добрым.
