- Взглянем на остальные этажи башни, - предложил я, осторожно, стараясь не ступать на кровавые следы, поднимаясь наверх.
Сиборн, немного потоптавшись в нерешительности, всё же полез вслед за мной. Запах с каждой ступенькой становился всё более удушливым и неприятным, будто убитого выпотрошили, а все внутренности развешали на стенах для проветривания. И вот, когда моя рука наконец достигла пола на втором уровне башни и уцепилась за выступ, я поднял вторую руку с факелом и взглянул наверх.
- Какого…
Надо мной в неясном трепетании пламени высился сгорбленный человеческий силуэт, обращенный ко мне спиной. Человек стоял абсолютно неподвижно и не издавал ни звука. Всё внутри замерло в напряжении, граничащем с каким-то первородным страхом неизвестного. Но вместо того, чтобы окликнуть незнакомца, я предпочёл медленно-медленно, стараясь не издавать лишних звуков, начать обратный спуск. Какое-то шестое чувство подсказывало мне об опасности, исходящей от этого темного силуэта. К тому же, если незнакомец и вправду представляет опасность, на самом верху лестницы я находился бы в более беззащитной позиции и не смог бы дать отпор, задумай он напасть.
- Что там? – правильно истолковав мои размахивания руками, шепотом спросил капитан.
- Кто-то стоит, - очутившись на полу, я первым делом извлек из ножен свой меч, и кивнул в сторону темнеющего проёма.
- Может, это Фьёрди? Тогда ему нужно немедленно помочь, бедняга потерял столько крови, - торопливо забормотал Сиборн, порываясь снова начать подъем.
Но я преградил ему дорогу мечом, стараясь оградить разнервничавшегося капитана от необдуманных действий. В этот момент со двора послышались громкая брань на мелькатском, а затем леденящий душу крик, перешедший через мгновение в визг забиваемого мясником животного. Наверху что-то шевельнулось, и в свете факелов показалась нога в высоком сапоге, неуверенно шарящая по ступенькам в поисках опоры.
- Антартес благословенный…
Сиборн быстро забормотал себе под нос какую-то молитву, как завороженный наблюдая за быстрыми, но какими-то неживыми и ломаными движениями ног того, кто пытался спуститься к нам. Вскоре показалось и остальная часть Фьёрди. А в том, что это был именно он, я теперь не сомневался, поскольку обрубок правой руки его деловито цеплялся за ступеньки и даже до сих пор сочился какой-то мерзкого вида субстанцией. Что-то с ним было не так, будто это уже был не человек, а какое-то демоническое существо, занявшее его тело, поскольку и движения и внешний вид лишь отдалённо напоминали человеческие. Глаза превратились в кошмарные черные провалы, в которых едва можно разглядеть остатки ввалившихся и ссохшихся глаз, залитых кровью и гноем.
