– Пойдем у меня чаю попьем – я живу через дом отсюда, – Валера не столько предложил, сколько принял решение. Но и приказа в его тоне не было. Сева не стал возражать – перекусить сейчас действительно не мешало бы.
– Ты чем занимаешься? – тихо спросил Сева, когда они вдвоем шли по внутреннему дворику в сторону.
Валера повернул к нему спокойные прозрачные глаза.
– Я развожу людей.
Сева старался не удивляться. Вообще не реагировать на странности ни вздрагиванием, ни расширением глаза – никак. Он подхватил этот кодекс еще где-то во дворах. Это хороший тон: все должно быть, с одной стороны, обыкновенно, с другой – иметь право на существование, и собеседник должен понимать и то и другое. Да и мало ли, мол, чего я тебе сам могу рассказать.
Сева выжидающе смотрел, не торопил.
– Я делаю так, что они дают мне все, что мне нужно. Даже когда я забавляюсь.
– Так им и говоришь?
– Нет, зачем же, – улыбнулся Валера.
– А что ты сказал водителю?
– Юре? – он себе сейчас нравился. – Я извинился и сказал, что мы должны на время воспользоваться его машиной. И что неприятностей ни у кого не будет, если он не будет глупить.
– Да, что-то такое я и предположил, когда увидел, что он едва не ходит под себя.
Валера беззвучно смеялся.
– Это он еще от пива отказался – а то бы и пива за его счет попили.
– Но мне ты помог.
– А чего с тебя взять?.. Хотя… – и Валера улыбнулся. – Ты в армии был?
– Нет, я студент пока, может еще пойду.
– Я там освоил один метод единоборств – на мизинцах. Два человека сцепляются мизинцами – и тянут в стороны изо всех сил. Кто разжал, тот и проиграл. Я всегда по этой игре определяю, сильнее я человека или нет. Хочешь попробовать?
– Не хочу.
– Покажи мизинец. Цепляй. На счет «три». Раз, два, три…
У него были железные пальцы, Сева продержался недолго. И попытался сделать маневр:
– В Чечню попал?
– Конечно, попал, а как же, – его порозовевшие после белой ночи глаза в этот момент смеялись. Они выдавали присутствие в разговоре каких-то значений, которых Сева не понимал – и, кажется, по замыслу говорящего, и не должен был понимать. А Сева, еще ощущая свой горящий после единоборства, отвлекающий его теперь палец, старался смотреть просто, почти сознательно не вдумываясь, но – пребывая настороже.
– Два одноклассника оттуда вернулись, – поддержал тему Сева. – Один был буйным, стал тихим, почти затворником. Другой был маменькиным сыночком – теперь после рюмки даже самой маменьке достается – с катушек слетает моментально, – второй одноклассник на самом деле был не его, но хорошо ложился в строку.
