А зачем ей вообще ему противостоять? Одержимость – плохое качество. Но разве ее пристрастие к Франческо – это что-то плохое? Ее работа нисколько не пострадала от того, что Ханна проводит с ним время.
Она должна сопротивляться ему только по одной-единственной причине – чтобы не разбить себе сердце, хотя она уже проиграла эту битву.
Она посмотрела на высокого и мускулистого Франческо.
Что бы он сказал ей, если бы узнал, что, несмотря на все ее заявления о нежелании начинать долгие отношения, она в него влюбилась?
Наблюдая за тем, как он противостоит тем двоим мужчинам в казино, она хотела встать между ними и защитить Франческо. Ее шокировало желание его оберегать.
Подобные чувства она испытывала только в отношении Бет.
И только с Бет и Франческо она чувствовала себя в безопасности. Она ощущала себя полноценным человеком.
– Ты пойдешь со мной на свадьбу Мелани? – не подумав, выпалила она. Ее сердце дрогнуло, когда она увидела, как он ужаснулся. – Прости. Забудь о том, что я сказала, – быстро произнесла она. – Это глупо.
– Просто ты застала меня врасплох. – Он покачал головой. – Ты хочешь, чтобы я пошел на свадьбу твоей сестры?
– Если ты не слишком занят. Я… – Она прикусила губу. – Мне было бы…
Франческо не понимал, что она пытается ему сказать, но ему стало не по себе, когда он увидел ее затравленный взгляд и то, как она сжала кулаки.
– А для меня там найдется комнатка? – спросил он, пытаясь выиграть время, пока размышлял.
Она хихикнула:
– Если я скажу, что приду со своим парнем, тебе подготовят комнату, даже если бабушкам и дедушкам придется тесниться в одной спальне.
– Хорошо, – произнес он с притворным энтузиазмом. – Я пойду с тобой на свадьбу.
Благодарность в ее глазах задела его за живое.
Они приняли ванну вместе только в середине дня. После ночи любви и плохого сна Ханна радовалась возможности просто полежать между ног Франческо, положив голову ему на грудь, и наслаждаться пенистой водой.
Ее телефон, лежащий на полке над раковиной, завибрировал.
– Не трогай его, – приказал Франческо, крепче обняв ее за талию.
– Это может быть важно.
– Десять минут ничего не изменят.
– Но…
– Ханна, так не может продолжаться. Ты используешь телефон как эмоциональный костыль, а это плохо. – В его голосе слышалась резкость.
С тех пор как они начали часто встречаться, она отлично знала о его отвращении к ее телефону. Не к ее работе или научно-исследовательской практике, а к телефону.
– По-моему, эмоциональный костыль – это слишком, – произнесла она. – Если один из моих пациентов умирает не в мою смену, то я хочу знать об этом. Я не желаю, приехав на работу, встретиться лицом к лицу с потерянными родителями на автостоянке, в вестибюле или в кафе, не зная, что они только что потеряли самое дорогое в жизни.
