— Так что же ты надумал, Мишенька? — осторожно справилась через несколько дней бабушка.
Внук криво усмехнулся и нервно поправил большие, вечно сползавшие с его полудетского носа очки.
— Вроде бы надо ехать, — согласился он, глядя в сторону. — Не так чтобы очень, не очень чтоб так… Мне нужно еще подумать. Как только — так сразу…
На самом деле Миша слишком многое обдумал и пережил за прошедшие несколько дней. Он почти не спал и, лежа бесконечными ночами на продавленном диване, все ямы, дыры и пятна которого знал наизусть, напряженно вглядывался в темноту близорукими сощуренными глазами, словно пытаясь отыскать там, наконец, решение и отгадку своей будущей жизни. Твой выбор… Только твой.
С одной стороны, в предложении бабушки, единственного на всем белом свете родного Мише человека, не было ничего страшного. Чужой город… Даже интересно попробовать. В жизни, как-никак, все надо испытать самому. Так-то оно так…
Но душа вдруг начинала в отчаянном протесте яростно бунтовать, противиться при одной лишь мысли о том, на что хотела из лучших побуждений толкнуть его баба Таня. Нет, не годится! Исключено! Не надо путать Божий дар с яичницей! Как он мог всерьез задумываться о подобной возможности? Благоглупости! Да и потом, неужели Миша с его невзрачной, неприметной, даже того хуже, неприятной внешностью может в действительности выжить один, пусть даже с каким-то так неизвестным дядей, о котором нехотя упомянула бабушка, в чужом, огромном, оглушительном городе? Дурные идеи… Чертовщина… Никому там не нужен человек ущербный, закомплексованный, потерявшийся в сумасшедшей жизни.
А Миша именно такой. Маленький косолапый очкарик… Вдобавок еще и сутулый: грудь, как у петуха коленка. Так говорит, издеваясь над ним, подлая насмешница Ленка… Но разве Миша на самом деле потерялся в жизни? Ведь она у него только начинается… Ему идет шестнадцатый год. Что там у него дальше? И что он встречает каждый день дома? Многого не проси… Кому какие выпали фишки…
Но разве это все, что может предложить ему на данный момент жизнь? Мирная кроткая баба Таня… Но Миша прекрасно без нее обойдется. Должен обойтись, должен, если хочет жить лучше, иначе. Мир бабушки — давно уже не его мир. И теперь не время размышлять, почему так случилось. Случилось — и все. Предначертано. Обсуждению не подлежит. Надо жить дальше. А как? Чем жить? Возле кого? Может быть, предложенный ему вариант… Хочется надеяться… Все равно в каждом дому — без исключения — по кому. Огромному и туго скрученному.
