Удивительна легкость, позволившая людям вроде Леши заместить личную память какими-то индийскими фильмами жанра экшен. Они словно забыли про настоящую войну, тяжелое, нудное и неясное дело, где никогда и ничего до конца не поймешь, где каждый по-своему помнит, кто стрелял и куда бежал. Забыли пьяное свинство нашего отдыха, превратили пересказом в молодежную комедию 12+. От их упоения байками мне всегда становилось неловко. Было вполне очевидно, что ничего примечательного в их жизни за следующие двадцать лет не случилось.
На кораблике заиграла, и довольно громко, «Смерть цвета бейсик», заглавная композиция одноименного альбома. На самом деле никакого альбома, конечно, не было. Боре хорошо писалось в то лето, и не только политическое. Уже потом Катю убедили объединить для удобства маркетинга тематические песни. Деньги, кстати, от музыки до сих пор приходили очень серьезные, не только для меня, но даже и для дяди Миши. Причем поступления почти не падали с годами, что, насколько я понимаю, для шоу-бизнеса довольно необычно. 95 % поступлений давал последний альбом, а 90 % — три самые раскрученные песни. Была даже некоторая интрига, дядя Миша с Катей деликатно старались не подпустить Мишу напрямую управлять доходом, не из-за самих денег, а опасаясь рисковых причуд.
— Люблю эту песню.
Вежливость требовала не выказывать сомнений в случайности, хотя, кто знает, может, действительно совпадение, слушают же все остальные, почему бы не он.
— Ты ведь знал его? Что это был за человек?
К ночи я наелся всеми поколениями семьи Берковичей досыта, до изжоги. Не дать мне умереть в своей постели у них, кажется, стало семейным делом. Впрочем, такой ответ вряд ли бы порадовал гостеприимного Лешу-Чумку.
— Очень молодой. Таким и остался.
Нас прервал шум в салоне.
— О, китаезы приперлись. Ты лучше здесь посиди, не высовывайся. Гиды, они, знаешь, все по этому делу, — он постучал правым кулаком по левой ладони.
Когда Леша ушел, я осторожно сдвинул грязную шторку, заглянув в салон. Туристов было человек тридцать, почти все мужчины, шумевшие, словно первоклашки на переменке.
— Угощайся, — Леша вернулся с бутылкой китайского пива, — только свое лакают, придурки. Бухие уже в дым, сейчас караоке будут орать. Им плевать — что развод мостов, что Нью-Йорк, что Австралия. Потом по борделям. Так и живем, не страна, а бордель для узкоглазых.
Недовольство узкоглазыми, пиндосами, чурками, жидами, пидорами и политиками Леша генерировал легко, умело, не останавливаясь и не отвлекаясь на управление судном: корабль шел на автопилоте. Ему, похоже, не нужны были даже мои одобрительные поддакивания.
