– Врача вызывали?
Роман Булатович оказался седым, крепко сбитым и неулыбчивым, но доверие внушил – металлическим фельдшерским саквояжем, модным ежиком, незаинтересованной и безличной решимостью, с которой стал осматривать пациента. Пока Лиза металась по комнате в поисках денег, оставленных Гаяне, – пачка баксов обнаружилась на столе через вечность, возле компа, накрытая клавиатурой, все бумажки стодолларовые, хрустящие, будто только что напечатанные, сосчитала, две тысячи – офигеть, на оприходование, значит, тоже – Юшенька не без гордости мямлил:
– Жена, фын, дочь, нефестка…
Это доктор спросил, кто ждет его дома. Очень мило, подумала Лиза, вот мы и познакомились. Пошелестела купюрами… Доктор выглянул из прихожей, очевидно, на звук. Отдать ему деньги – не все, только треть – и попросить отвезти пациента домой получилось за долю секунды. Плащ и очки с разбитым стеклом Лиза вынесла уже к лифту. Кан, тулившийся к крепышу Роману Булатовичу, с обезьяньей ловкостью их ухватил. Занеся пациента в лифт, как ребенка, под локотки, доктор пообещал после доставки ей доложиться.
– Необязательно, как получится, – Лиза засунулась внутрь и нажала на первый.
И даже не подошла к окну, просто грохнула вискаря и с удивлением подумала: эти люди из параллельной реальности – Нодарик, доктор, те, с кем он сидел в ресторане, а еще ведь и те, кто готов был Юлия Юльевича оприходовать, будь в том нужда, – всегда рядом, портал открыт в режиме нон-стоп, и то, чего не сделает для тебя никто, придут и сделают добрые зомби. А утром, проснувшись ни свет ни заря, как будто и не засыпала – про то, что доктор, судя по выправке, бывший военный, куда им, бедным, с такими пенсиями, если не в зомби, и что в коридоре валяется канский свитер и Лизина блузка, убитая в хлам. Джинсы тоже, как оказалось, пятнились уликами. И пока не проснулся Викешка, мыла, стирала, драила и паковала, свою драную блузку решив отнести на одну помойку, а осколки синего бутылочного стекла – на другую, на абсолютно другую. И баксы тоже решила в доме не оставлять.
Река такая река, еще сантиметр – и, выпрыгнув из берегов, зальет сверканием всю округу. Потому что весна такая весна. А в тренде такая языковая конструкция. И все как безумные твитят: прогулка такая прогулка, революция такая революция… А вкладывает в это каждый свое: удивление, презрение, восторг, насмешку В этом мае даже Ерохину в голову вступило: навальный такой навальный, а через час новый твит: Абай такой оккупай. Для кого писал, для чего? Для прикола, для Шмары, для новой подружки – подмигнуть сразу всем? Лизе тоже? А ее-то в наличии, можно сказать, что и не было. Была гулкая и соленая пустота, как под бабулиным Соликамском, из-за которой в нем не строили многоэтажных домов, но все равно там и тут над выработанными шахтами образовывались провалы.
