Ух, как же давно это было. Дико давно и не с ней. С ней другой, еще не попавшей в эту вампирскую сагу… Неправда, он ее любит – по-своему, как умеет. А она его нет – и отсюда все беды. Отсюда и от безделья. Лиза открыла флешку – обломившийся им с Сергиевичем жирный кусок под названием «Венчание в Дубровнике». Саня в конце апреля туда халявно слетал, чтобы запечатлеть богатеньких молодоженов в сердце старого города – на узких каменных улочках, в белой барочной церкви, на фоне закатного моря, в замке под вытесанным из камня гербом… А Лиза должна была этот не самый пошлый гламур превратить в «прикольную фотокнигу – где-то с котиками, где-то с амурчиками, ага? и чтобы вставляло, чтобы однозначно вставляло!». Такая теперь у Лизы была работа. Хочешь – ваяй среди дня, хочешь – под утро, если полночи не знаешь, куда себя деть, – с ним не знаешь и без него не знаешь…
На экране компа Ириска и Джем (вообще-то их звали Ира и Жора) стояли на лавке посреди ресторана в народном стиле, Ириска похотливо облизывала кларнет, краснощекий Джем исследовал языком большую морскую раковину. Народ вокруг хохотал, хлопал в ладоши или, сложив их рупором, что-то ободряющее кричал. Только ангелочков здесь и недоставало!
В прихожей вскрикнул мобильный. И по тому, как сердце пустилось вскачь, поняла: это – он… В крайнем случае Саня – пропал и нашелся. Но нет, это был всего-навсего папа, он требовал, чтобы Лиза поклялась всем святым, что они с ребенышем дома, потому что в Москве случилось не то чтобы непредвиденное, а все-таки то, чего он лично не ожидал… Перебивая папу, зазвонил домофон.
– Мы дома, да, дома! – сказала и папе, и в домофонную трубку, неизвестно кому, а потом уже только папе: – Мы вас с бабулей целуем.
И кого-то впустила в подъезд, но кого?
Сначала из лифта выехал чемодан почти в человеческий рост, за ним показался озирающийся по сторонам небритый субъект… и наконец по-птичьи, на каблучищах вышагнула хорошо беременная Гаяне – так хорошо, что слаксы были под животом, а из-под майки задорным кукишем высовывался пупок.
Отслюнявив парню сколько-то сотенных (а Лиза было решила, что это Теван), Гаянешка не без сомнений добавила еще две, одну выдернула обратно… На что парень:
– Без фанатизма! – сотенную отобрал и ринулся по ступенькам вниз.
Гаянешка беззлобно, на автомате показала ему вслед средний палец, и обернулась, и широко распахнула объятия:
– Ты моя сладкая! Мне тебя бог послал.
И вот уже, тяжело покачиваясь, чемодан въехал в дом. И вот уже Гаяне с оханьем хваталась за поясницу, со смехом – за Викешкины щеки: масик мой! – требовала банное полотенце, йогурт без наполнителя, белого мяса, темного пива… Как это у тебя нет пива? И среди всей этой суеты:
