Замерев на берегу пруда, он смотрел на нежную голубизну, окруженную перьями облаков, и вспоминал слова Стеллы о том, что все происходящее — это огромная театральная постановка, и большинство людей в ней — статичные артисты массовки, которым не уготовано реплик или даже движений. Мудрая маленькая девочка, думал он. Вообще-то он почти забыл ее лицо, так же как когда-то забыл лицо Лены. А ведь были секунды, когда не существовало ничего важнее, чем эти женщины. Временность всего происходящего остро уколола его и вспрыснула яд сладкого, успокаивающего безразличия, и тогда глаза Андрея просто заполнила небесная синева, а мозг — утиный гомон, и он заснул с открытыми глазами, будто древний азиатский старик на краю пыльного базара.
Проснувшись, Андрей оставил на берегу пруда очередного себя, и исчезнувшие люди еще больше отдалились от его сознания. Он лишь задумчиво растянул мысль: «Есть ли какая-то взаимосвязь между мной, человеческим горем, исчезновением хороших людей?». Но телевизор, который он смотрел по вечерам, не знал ответов, и Андрей прерывался на короткий сон, хотя день за окном не угасал, и позволял бубнежу телеведущих не умолкать ни на минуту.
Хотя Андрею оставалось учиться не менее полугода (до следующего слепого студеного января), ему дали должность в управлении уже после летней сессии. Руководитель отдела кадров сообщил, что это необходимо, поскольку людей критически не хватает. Андрей покорно заступил на новую службу, а лекции стал посещать по вечерам: в новом семестре они должны были изучить современную геополитику, криптологию, основы уголовного права и процесса, а также методики обращения с подозрительными лицами.
Когда все формальности были улажены, Андрея посадили за конторский стол, пахнущий старостью, в середине рядов таких же новоявленных чиновников, как он. Этот департамент с утра до вечера просматривал дела тысяч эвакуированных из Москвы, Петербурга, Казани, Нижнего Новгорода, Уфы и других больших городов, чтобы выявлять потенциальные «спорные элементы». Подразумевались люди, которые, очутившись в эвакуации, могут создать в обществе волнения или нежелательные настроения. Ничего не надо было делать: просто найди что-либо подозрительное в досье и подчеркни это красным. Работа выполнялась на компьютере и отсылалась в конце дня руководителю.
Куда тот передавал собранные отметки, никто не знал, но Андрей улавливал в курилках едва слышное бормотание коллег о том, что, если у человека в досье найдется более пяти красных отметок, его «возьмут на карандаш».
