Феллоуз начал не с прорванной острым концом кости раны, а с входного отверстия пули у бедра. Вырезав омертвевшую и кишащую бациллами ткань, он ловким движением ухватил пулю и бросил ее в миску, которую держала хирургическая сестра.
— Видимо, не один день провалялся где-то, — как бы про себя отметил Феллоуз.
Взглянув на рану, Салли увидела, как хирург извлекает из нее белых личинок и аккуратно складывает их на дне миски.
— Сепсиса нет, — констатировал Феллоуз, окинув удовлетворенным взглядом рану.
Фрейд подала ему кетгут для зашивания. Феллоуз, как современный хирург, вставил в рану резиновую трубку для оттока гноя.
Теперь пришла очередь заняться куда более серьезной раной — устранить последствия того, что случилось то ли на побережье, то ли на барже, то ли на палубе минного тральщика. Хирургическая сестра вместе с санитаром по указанию Феллоуза вытянули ногу раненого, и край обломка бедренной кости медленно ушел внутрь раны и занял свое место внутри бедра. Затем рану промыли, удалили мелкие фрагменты, зашили, в то время как санитары медленно, очень медленно, как и требовал Феллоуз, подняли ногу повыше. Принесли шину-лангет для вытяжки — нечто похожее на металлический желоб, и поместили в нее ногу. Потом ногу опустили, вставили в нужное место шплинт — отныне она должна была заживать, чтобы потом этот малый мог до конца дней своих ходить, сильно прихрамывая и с палочкой. В ходе всей операции давление пациента, как нижнее, так и верхнее, оставалось в пределах нормы. К чести Салли, скрупулезно придерживавшейся доз, указанных в пособии Пила. Пульс был характерным, без каких-либо отклонений, и это тоже успокаивало.
Следующий раненый вел себя куда спокойнее. Пулевое ранение в половые органы, задета внутренняя поверхность бедра. Он ничего не имел против хлороформа и мужественно досчитал до десяти, что являлось пределом. Пуля прошла навылет, но в результате образовались фрагменты костной ткани. Этот парень, по словам Феллоуза, удостоился той самой разрывной пули со спиленным наконечником, о которых уже ходили легенды, они считались варварским оружием. Судя по возрасту, он явно не успел произвести на свет детей. Феллоуз с головой ушел в работу и воздерживался от каких бы то ни было комментариев по поводу перспектив деторождения у раненого.
Судя по слухам, ампутаций в условиях плавучих госпиталей не проводили. Зато иногда их проводили на берегу с последующей допотопной перевязкой, поскольку все были убеждены, что контакт раны с зачумленным воздухом неизбежно приведет к летальному исходу. К ампутации на борту «Архимеда» прибегали лишь в тех случаях, когда налицо были такие факторы, как опасно высокая температура, омертвение ткани, сильное нагноение. В результате каким-то решительно настроенным хирургом была проведена ампутация нижней конечности ниже колена, а повязка наложена без дренажа. Теперь, когда бинты срезали, вонь от раны перешибала даже хлороформ. Предстояла еще одна ампутация — на сей раз куда серьезнее и выше колена. Наложив на бедро широкий жгут, Феллоуз ланцетом решительно взрезал фасцию —
