Покончив с мытьем пола в дизентерийной лачуге, они направились в «цирк». Коек там не было, раненых, соответственно, тоже, и все равно это был ад — воздух почернел от кружащих мух. Люди лежали на разложенных прямо на полу матрацах, и их было больше. Отскребая проходы между матрацами, Салли ощущала зловонное дыхание больных. Было слышно, как снаружи к палатке подкатила санитарная машина, и целая толпа санитаров внесла другую толпу — больных, которых предстояло срочно размещать здесь.
— …Твою мать, да не вертись ты под ногами! — рявкнул какой-то сержант-санитар на Салли. Боже, где сейчас Кирнан, их вежливый, деликатный Кирнан? Вроде его направили в другой госпиталь. Салли, поднявшись, посторонилась и стала думать, как ответить, но ничего подходящего ей в голову не пришло. Она увидела, как санитары кладут только что поступивших больных на вонючие, загаженные матрацы.
— Есть здесь чистые чехлы для матрацев? — внезапно поднявшись, громко спросила Наоми.
— Что-что? — переспросил сержант-санитар, стоявший между тремя подпорками в центре палатки.
— Я спрашиваю, есть здесь чистые чехлы для матрацев?
Сержант выпучил глаза и ткнул в нее каким-то жезлом — видимо, знаком принадлежности к младшему комсоставу.
— Это не ваша забота!
— Вы и с женой так разговариваете? — продолжала Наоми.
— Ты бы лучше заткнулась, сестрица, — пробормотал один из тех, кто нес носилки.
Прозвучало это почти заботливо.
— В таком тоне с медсестрами не разговаривают, — не сдавалась Наоми, неотрывно глядя на сержанта, жалким образом пытавшегося подражать изящно помахивавшим стеком офицерам.
— Так валяй и настрочи жалобу на меня, тупица, — ответил тот. — До тебя уже пытались.
Кое-кто из санитаров с носилками хохотнул, а привыкшие ко всему медсестры Лемноса молчали как рыбы, демонстративно созерцая брезент палатки. Одна из них бросила стоявшим на коленях коллегам Наоми:
— Не все матрасы такие грязные.
У сержанта эти слова вызвали смех — непринужденный смех человека, официально уполномоченного хранить безразличие. Лучшего ответа сержанту придумать было трудно. Наоми, прищурившись, глядела на него пару секунд, после чего вновь опустилась на колени. Было видно, что внутри у нее все кипит от возмущения.
И она продолжила отскребать пол.
Салли увидела, как с матраца поднялся мужчина и торопливо выбежал из палатки. Может, еще недавно он был солдатом, а теперь стал живым воплощением того, во что превращает человека болезнь, безвольным созданием, во что бы то ни стало стремящимся исторгнуть из себя кал.
