Тарелка Мамаута совершила две посадки. Сначала вблизи Майами, где к нему присоединился Деметрус, затем под Нашвиллом, где к ним примкнула Мадлен. Ньюмен Деметрус прекрасно знал Джину и чуть хуже Шоммера, квазоид Мадлен владела информацией о Галахере и бежавшем с ним Энди.
Включившись в информационную сеть квазоидов, используя глаза и уши последних, как датчики, Деметрус и Мадлен могли наблюдать за сапиенсами и сравнивать их с эталоном, то есть с хранящимися в блоке памяти данными о беглецах. Образ определялся однозначно. Фраза, сказанная Шоммером или Галахером, сразу выделяла их среди тысяч других людей. Ужимка или сленг Энди проявляли его, как на фотографии. Короче, была масса нюансов, отличительных признаков, которые должны были безошибочно указать — вот они, голубчики.
Должны были, но пока не указывали. Беглецы как сквозь землю провалились.
Были следы Галахера и Энди — брошенный «Ягуар» в миле от трассы. Мамаут язвительно указал на него хлопочущим квазоидам из Кноксвилла. Ругать было бесполезно, это дела не меняло. В конце концов, и Трамп с Деметрусом, и Мадлен с Анжелой позорно упустили верную добычу.
Тарелка Мамаута прошла над трассой до Вашингтона, повисела над ним часа полтора, впитывая информацию от местных квазоидов, потом двинулась на Нью-Йорк. Здесь над городом-гигантом она висела битых три часа.
Аппарат Мамаута был изготовлен по последней технологии с использованием отражающих материалов и маскирующих вихревых потоков, поэтому снизу замечен не был.
Нет, бестолку, беглецы могли тысячу раз свернуть с трассы и остановиться в каком-нибудь захолустье. Вследствие этого их нет ни на трассе, ни в вышеозначенных городах.
Что-то, однако, говорило Мамауту — они должны возникнуть в Нью-Йорке. Просто еще не время, просто они проскочили незамеченными мимо квазоидов.
Он нашел за городом перелесок, и там, на глухой поляне, посадил тарелку. Предстояло долго и упорно ждать, чтобы в нужный момент нанести короткий сокрушительный удар…
— Где-то рядом Мамаут, — пропищала Модель.
Она покоилась на маленькой подушечке рядом с подушкой Робинсона, не услышать её было невозможно.
— Что? — спросонья произнес Робинсон и посмотрел на часы. — Ты спятила? — полтретьего.
— Сейчас его особенно хорошо слышно, — сказала Модель. — Ничто не заглушает.
— О, Господи, — пробормотал Робинсон.
Вечером один за другим прикатили Галахер и Шоммер. Как сговорились. Первый привез с собой здоровенного негра, второй девицу, кстати ньюмена. Извращенцы. Проболтали до часу, пришли к единодушному соглашению, что с чертовым островом надо кончать. И не только потому, что иначе самим не сносить головы, квазоидов вокруг наплодилось, как собак нерезаных, но, главное, затем, чтобы Эрияур не подмял под себя всё и вся. Дело-то идет именно к этому.
