Так вот этот информационный Клик сообщил Черемушкину, что Семендяев с ним, Василием, обходится некорректно. Посылая Черемушкина на задание, он подставлял его, жертвовал им, как материалом хилым, недоброкачественным, не созревшим, не востребованным, без роду, без племени. Но Черемушкин выдержал, вытерпел, выкарабкался, вознесся над собой. И это Семендяеву было неприятно, так как получалось, что он, Семендяев, вроде как ошибся. Споткнулся, так сказать, на ровном месте.
И ведь нашел время, в смысле сообщить, в смысле Клик, когда Василий корпел над отчетом о минувшей командировке, самой непонятной в его жизни, покрытой сплошным туманом, где ни слова нельзя было сказать правды. Что можно было сказать о том же Мортимере, о Портале, о двойнике Семендяева с его подручными головорезами, о Берце, у которого и была найдена записная книжка? Ни-че-го, чтобы не прослыть идиотом. Потому что одно дело окутанный в романтическую дымку Хронопоиск, а другое дело розовые слоны, зеленые чертики и голубые демиурги.
Именно поэтому писать отчет было настоящей пыткой, а от Клика, который возвестил о себе немузыкальной трелью, толку оказалось мало. Об объекте он знал не больше Черемушкина, хуже того — путал, называя оный райским островом.
Оповещая Черемушкина о свинском отношении к нему генерала, Клик, похоже, злорадствовал.
Выслушивать такое о себе, любимом, было неприятно, а что делать? Не пойдешь же бить Семендяеву морду.
Между прочим, Дергунов, который должен был быть в Знаменке, на звонки не отзывался. Не было его ни на работе, ни дома.
Итак, день прошел в обычных бестолковых хлопотах, а вот ночка выдалась та ещё. Никак не засыпалось. Он жил пока в общаге, но в отдельной комнате, настолько маленькой, что вторая кровать не влезала. Повезло. Почему пока, да потому что Семендяев обещал выхлопотать однокомнатную квартиру в строящемся доме. Только вот дом этот никак не строился выше третьего этажа.
Около полуночи он все-таки заснул… И оказался на Объекте в компании Мортимера, который водил его по сказочному ночному городу. Но поскольку дело происходило во сне — иное оказалось полустертым, прокрученным на большой скорости, иное же, напротив, отразилось выпукло, зрелищно.
Вихрем промчались залитые огнем разноцветной рекламы пустынные центральные улицы, по которым упругий теплый ветер гонял клочья бумаги и целлофан от сигаретных пачек. В полутемном кафе с певицей-мулаткой на низкой эстраде и десятком посетителей время замедлилось. Попивая мятный коктейль, Черемушкин оказался лицом к лицу с обворожительной рыжеволосой девицей лет двадцати от роду, затем вновь ускорение, и их окружила темнота спального района с домами до черного неба. Внезапный выстрел, ярко вспыхивает и рассыпается белыми брызгами ракета, пиликают машины, гавкают собаки…
