— Куда же тебя, бедолагу? — пробормотал Дустер. — Вот навязался на мою шею.
— Я не навязывался, — откликнулся бомж. — Вы сами предложили — пристрою, мол.
Он был сама скромность, сама невинность.
— А всё доброта эта глупая, — сказал Дустер. — Сочувствие. Кто за язык тянул? Вот теперь и выкручивайся.
Он замолчал. Бомж терпеливо ждал. Надежда, правда, осталась маленькая, но обложить этого добряка трехэтажным матом всегда успеется.
— Что ж, раз пообещал — надо держать слово, — сказал Дустер…
Войдя в собственную квартиру, ту самую, трехкомнатную, снятую для чудиков Фройтом, Клайн помимо Дустера увидел там какого-то паренька.
— Это что за хрен? — спросил он.
— Это Морген, — ответил Дустер. — Он у нас поживет.
— А вшей от него не подхватишь?
— Так в серной кислоте помоем, — сказал Дустер. — От неё, говорят, все клопы дохнут.
— Лучше на костерке прожарить, — хозяйственно произнес Клайн. — А потом прополоскать в кислоте. Это будет верняк.
Морген хлопал глазами, будто не про него речь.
Вскоре появился Фройт, который привез косеньких, веселеньких, что-то лопочущих коротышек. Уцуйка совсем уже отбился от рук и красовался на улице в зримом виде. Плевать ему было на зевак, которые в бухом коротышке узнали гнома. Значит, не к добру, говорили они себе, ежели гномы шастают по городу. К землетрясению, к инфляции. А может, напротив, к добру. К урожаю. К росту евро.
Чудики и Морген пили на кухне пиво, заедая жареными колбасками. Морген уже освоился, перешел на привычный сленг. Чудикам сленг был не совсем понятен, но нравился.
— Это что за фрукт? — спросил Фройт, кивнув на Моргена.
— Бомжара один, — ответил Клайн. — Отовсюду гонят, пусть у нас поживет.
— Мистер Лупо послал нас на фиг, — встрял Дустер. — Местов, говорит, нету. А чего нету-то, когда палаты пустые. Кому лапшу вешает?
— Он у нас посыльным будет, — заметил Клайн. — Чтоб самим не бегать. Точно, Морген?
— Ага.
— Дурни вы, дурни, — Фройт вздохнул. — Всё не по-людски. Вот вам еще одного господина на подселение.
Он хлопнул Зигу по плечу. Зига прогнулся, но не упал, так — повихлялся немного, потелепался, устанавливая равновесие.
— Звать Зига, — сказал Фройт. — Зига — миллиардер, поэтому относиться с почтением. Но не лебезить, чтоб не испортился.
А про себя подумал: как здорово, что Зига одинок. Никто не хватится, что не ночевал дома.
Зиге предстояло обретаться в данной квартире до тех пор, пока не будет оприходован чек, то есть сегодняшний вечер и на всякий случай весь завтрашний день. Чтобы на работе не всполошились, Уцуйке утром предстояло позвонить секретарше Зиги и его голосом наврать что-нибудь про плохое самочувствие.
