Этого семифутового гиганта, эту несокрушимую скалу Гарри Спайс и выставил против Тома Лоу. Верзила постоянно обретался в Чикаго, и Спайсу на его приглашение пришлось здорово раскошелиться, но цель оправдывала средства, ибо интрига завязывалась крепкая.
Так ему, Спайсу, казалось, однако Том быстро опустил его на землю…
Верзила был на голову выше Крюгера и гораздо массивнее. Постоянные тренировки в тренажерном зале сделали его мышцы выпуклыми, рельефными. Широченная спина, неохватные бицепсы, мощные ножищи, но при том он не был горой мяса, необходимые пропорции были четко соблюдены. У него были правильные черты лица, белокурые вьющиеся волосы, голубые глаза и совершенно отвратительный характер. Чуть что — по соплям, а рука тяжелая. Многих поуродовал на жизненном пути.
Кстати, старший его брат, тоже не маленький, но с внушительным пузом, служил в чикагской полиции и одновременно являлся крышей для местной группировки криминоидов. Благодаря братану Верзила избежал многих неприятностей, сопряженных с бытовым членовредительством, что же касается арены, то тут сама работа требовала изувечить себе подобного, пока тот не изувечил тебя. И еще. Братан, которого звали Майкл Снунс, предостерег Верзилу от опрометчивого шага, когда тот совсем уж было согласился пойти в услужение к Папе Зау. Через полгода Папа сгорел в собственном особняке. Все они, эти шишки от криминала, умирали не своей смертью. Что уж говорить про шестерок…
Итак, Верзила и Крюгер вышли на арену, которую перед этим освежили, насыпав новых опилок.
Крюгер поскакал, как мячик, перед противником, ударил ногой, проверяя реакцию. Верзила небрежно отмахнулся и вдруг, вытянув длинную свою руку, мазнул лапищей по лицу Крюгера, сорвав маску.
Зрителям открылась невразумительная, бугристая, как бы наспех сляпанная, с узенькими заплывшими глазками, нездорового цвета небритая физиономия. Физиономия какого-нибудь забулдыги.
— Ну и урод, — громко объявил Верзила. — Такому уроду не в маске надо выступать, а в кастрюле. В ночном горшке.
Голос у него был зычный, каждый услышал. По залу пронеслись смешки.
— С таким уродом и драться-то противно, — возвестил Верзила, и вдруг с разворота ударил Крюгера.
Кулак у него был с хорошую гирю, удар пришелся в подбородок…
В голове у Тома взорвалась граната. Всё исчезло, осталась чернота, заполненная искрами колючего бенгальского огня. Потом чернота ослабла, проявились серые холмы, из-за которых начало вылезать что-то бесформенное, бормочущее.
