— Еще бы, тупая черепаха, и та знает, что такое курица и что такое яйцо. Кому нужна пустая, бессмысленная болтовня?
— Верно, верно. Вы целиком и полностью правы, товарищ Кямилов.
— Чем спорить попусту со мной, учи теперь других, объясни им, внушай, пусть и они растут… Пусть становятся культурнее…
— Э, по совести говоря…
— Ну? Что по совести говоря?
— По совести говоря, я никогда не прячу свои знания от других. Но люди такие неблагодарные…
— Причем тут благодарность? Ты дай людям знания, пусть кто может усвоит. Мудрому достаточно намека, а дурака хоть дубиной бей — не втолкнешь. Что ж, пусть обижаются тогда сами на себя.
— Но не у всех же такая мудрая голова, как у вас, товарищ Кямилов. Как будто вы сами, собственной рукой, сотворили этот мир — все знаете, клянусь!
— Ладно уж, ладно, не слишком раздувай мои заслуги…
Председатель райисполкома лениво возразил Муртузову, но вид у него был при этом такой, словно он проглотил кусочек сливочного масла. Даже глаза заблестели.
— Так я тебе советую, — сказал Кямилов на прощание, — переезжай в квартиру прокурора. Не будь трусом…
Все же Муртузов колебался.
— Квартира не уйдет от меня, — думал он. — Все равно она будет моей. Не к чему торопиться.
Хотя Муртузов и скрывал своя мысли, не говорил об этом открыто, но он был совершенно уверен в том, что получит назначение на должность районного прокурора. Эта мечта преследовала его день и ночь. Он даже расписался для пробы несколько раз на листе чистой бумага: «Районный прокурор Муртузов», но все же, полюбовавшись на свои закорючки, бумагу сжег.
И вдруг приехал новый прокурор и сразу же приступил в работе. Приезд Мехмана подействовал на Муртузова, как выстрел в спину. «Эх, если не везет человеку — так не везет! — с горечью думал Муртузов, — Но ведь Абдулкадыр мне обещал… Впрочем, что может сделать Абдулкадыр, если он только заместитель прокурора республики, а прокурор его не любит? Ну и время настало! Он должен, бедняга, отчитываться в каждом своем шаге…» У Муртузова душа болела не столько за Абдулкадыра, сколько за себя. «Что он, бедный, может сделать? Важно не то, сколько раз ты кидаешь сеть — в море, важно — попадается ли рыба… Кямилов здесь, Абдулкадыр там — оба старались, а сеть все пуста! Другим попадаются золотые лососи, а в мою сеть даже серые миноги не идут. Нету мне счастья, не попадается такой улов, чтобы я посмотрел и вздрогнул от удивления… Нет, я как огромный камень — всегда на одном месте. Недаром люди говорят: „Стоит упасть камню, как он всей тяжестью прирастает к месту“. Но на сколько лет, на сколько зим? Ведь у камня нет души, нет желаний, а я живой человек… Значит, нужно убрать с моего пути этого приезжего кудрявого парня. Но как? Надо затаиться, подобно змее, обвить его и ужалить… Завоевать его уважение, заручиться его доверием и тайком, исподтишка ввести в его тело смертельный яд так, чтобы поразить в самое сердце. Не могу же я все время — от Адама и до крушения мира смиренно ждать! Я тоже хочу жить…»
