Разговор наш по-прежнему не клеился. Мы молча шли вперед. Дорожка, которая вела нас, сузилась, и стебли растений доставали иногда до лица, приходилось отводить их рукой, чтобы проложить себе дорогу.
Я вспомнил Ласию, которую видел у Конда. С той, наверное, было бы проще. Подумав о ней, я стал сравнивать ее с Юрингой. Ласия была, пожалуй, красивее, определенно красивее, но что-то было в ее красоте такое, что привлекало лишь ненадолго. Ей не хватало мягкости и обаяния Юринги, чья красота не бросалась в глаза сразу, а разгадывалась постепенно, черточка за черточкой и поэтому всегда была свежей, новой и неизвестной.
— Что вы так смотрите на меня… Антор?
— Тебе, правда, не холодно?
— Чуть-чуть.
— Может быть, все же зайдем куда-нибудь?
— Как хотите.
— Я хочу, чтобы ты захотела чего-нибудь.
— Мои желания, увы, невыполнимы даже… — Она замолчала.
— Ты хочешь сказать, с моими деньгами? Не надо, лучше выскажи пожелания.
Она грустно улыбнулась. В сгустившихся сумерках смутно вырисовалась ее стройная фигура. Я нерешительно обнял ее за плечи и почувствовал, как она вздрогнула от моего прикосновения.
— Пойдем, Юринга, куда-нибудь, где много людей, тебе нужно отвлечься.
Она взглянула на меня:
— Вы странный, Антор.
— Чем же?
— Так.
Помолчала.
— Мне можно быть с вами откровенной?
— Да, конечно. Тебя что-нибудь угнетает?
— Да.
— Что именно?
— Вы!
— Я!?
Последовала неловкая пауза.
— Вы не сердитесь, — рука ее коснулась моей, — я не хотела вас обидеть, поймите меня правильно…
— Чего уж там, — пробормотал я, — но… разве я хуже других? Договаривай, если начала.
— Нет. Наоборот… лучше, поэтому и тяжело. С вами я снова чувствую себя человеком, а быть человеком в моем положении…
Дорожка закончилась тупиком, в котором стояла тесная скамейка.
— Не хочешь отдохнуть?
Она отрицательно покачала головой. Мы повернули и пошли обратно. Под ногами шуршали камешки.
— Почему ты решила, что я лучше?
Грустная улыбка скользнула по ее губам.
— Не решила. Это видно, Антор, и кроме того…
Придвинувшись ко мне, Юринга вдруг заговорила быстро-быстро:
— Расскажите! Расскажите все. Я не верю, что там нет жизни. Там должны быть люди, и они должны жить лучше нас. У нас все так нехорошо. Я часто смотрю на небо и в каждой звездочке вижу искорку счастья других людей. Они, должно быть, очень счастливые, смотрите, как искрится их счастье!
— Не знаю, Юринга, может быть, где-то далеко-далеко у какой-нибудь звезды и живут люди, но нигде поблизости их нет, и хорошо, что нет. Неизвестно, какие они были бы, у нас и своих несчастий хватает… За пределами нашей атмосферы раскинулся безбрежный холодный и мрачный океан пустоты, в котором маленькими крупинками, отдаленными друг от друга на громадные расстояния, затерялись шары-планеты, вроде нашего Церекса, одни больше, другие меньше. Поверхности их устроены по-разному, но везде там человека подстерегают опасности, неведомые и внезапные. Воздух этих планет отравлен ядовитыми газами, а исполинская сила тяжести, если бы мы вздумали опуститься там, превратила бы нас в беспомощных ласов, какими они становятся, когда их вытаскивают из воды.
