- А они не замерзнут? - поинтересовался Мэллори.
- Они одеты в защитные плащи и накидки, - ответил Эогиппус.
- Я об актерах.
- А с какой стати им мерзнуть?
- Но ведь они покрыты снегом, - указал Мэллори.
- Естественно. У них снег не только снаружи, но и внутри.
- Ты что, хочешь мне сказать, что под снегом людей и вовсе нет?
- Совершенно верно, - подтвердил Эогиппус.
- Не верю!
- Но это правда. Всякий раз, когда выпадает достаточно солидный слой снега, дети бегут сюда, чтобы посмотреть представление о Панче и Джуди. Не представляю, каким образом, но снеговики ухитряются помнить свои роли от зимы до зимы.
Как раз тут Джуди ударила Панча по голове сделанной из снега скалкой, и Панч, вопя и рыдая, повалился на землю под смех и радостные возгласы детей.
- Вот видите? - указал Эогиппус. - Настоящего человека такой удар прикончил бы.
- Согласен, - Мэллори сделал паузу. - Пожалуй, я просто привык к своему Центральному парку.
- Отсюда не следует, что в этом Манхеттене нет своих опасностей, - продолжал крохотный конек. - Но исходят они из иных источников.
- Таких как Гранди?
Эогиппус кивнул.
К тому времени сценическая площадка уже осталась позади. Они приехали в унылое, голое место, где единообразие пейзажа лишь изредка нарушалось случайной снежной скульптурой. Наконец, вороной добрался до конца парка и свернул на узкую, покрытую свежими колеями улицу.
- Где это мы? - осведомился Мэллори.
- На улице Раскаяния, - сообщил Эогиппус.
- Ни разу о такой не слыхал.
- Она всего квартал длиной, идет от Чревоугодия до Похоти.
- В моем Манхеттене их нет.
- Конечно, есть, только называются по-другому.
Они вышли к перекрестку, и вороной остановился на красный свет. Воспользовавшись случаем, Мэллори оглядел поперечную улицу.
Перед всеми дверями стояли швейцары, одетые один экзотичнее другого. Интерьеры зданий, тонущие в приятном полумраке, являли взгляду сплошной плюш да бархат, холодный ночной воздух далеко разносил визгливое хихиканье. Швейцар ближайшего к углу здания - высокий, бронзовокожий человек в тюрбане, золотом блестящем жилете, бархатных панталонах и туфлях с загнутыми кверху носами - убедительно расписывал достоинства заведения прилично одетому господину, казавшемуся нормальным во всех отношениях, если бы не пара крыльев за спиной; в конце концов он кивнул, дал швейцару немного денег и вошел в здание, где воздушная, полуодетая девушка тотчас взяла его под руку и повлекла прочь.
