Цыко начал понимать, что, кажется, его личности разговор уже не коснется. Страх с одной стороны начал отпускать его сердце, с другой же — стал ощущаться значительно сильнее. Так часто бывает, когда человек пребывает в том состоянии, когда он еще не до конца смог поверить в свое спасение. Собравшись с силами, он с трудом вымолвил.
— Как же так, отче?
— Понимаю твое волнение, сын мой. Скорбно это весьма и горько. Но, — он смиренно развел руками, лицо его в этот момент выражало великую печаль, — пути Господни неисповедимы. Он послал нам сие испытание, наше же дело столь же мало, как и мы малы пред Его мудростью. Мы должны спасти жителей деревни от поражений адовых, что, я уже чувствую, готовы вырваться на свет Божий и погубить всех, до кого успеют дотянуться. Так было уже, вы, наверное, слышали от путников, в Брионе и в Кауркай. Силы Зла вырвались из ада и завладели добрыми душами чад церкви нашей. Они набрасывались на святых отцов, пришедших помочь им. Мы ничего не могли сделать.
Инквизитор опустил голову и на лице его на миг застыла такая мука, такая боль, что сомнений не оставалось в том, что он безоговорочно верит во все, о чем говорит. От этого понимания Цыко похолодел. Его охватил, нет, не страх. Им овладел дикий ужас. Если эта толпа фанатиков настолько верит в свою правоту, в то, что они делают богоугодное, светлое дело, тогда все пропало. Они не успокоятся, пока не сожгут на кострах и не запытают в своих страшных подвалах всех жителей Фленшира. Это действительно страшно.
— И я хотел попросить вас, — продолжал монах, проводить меня и моих братьев к дальнему заброшенному дому, где раньше жил старый Мурт.
Вот и все, подумалось Цыко. Они узнали, где прячется Селина. Откажись они с Бандаем проводить отцов инквизиторов к ней, на костер они пойдут втроем. Девушку уже ничто не спасет, ей не скрыться. Придется показать дорогу. Может, получится как-то ее предупредить. Топать громко, пока идут, или чихать.
— Мы, конечно, и сами найдем дорогу, — между тем, инквизитор продолжал, — но это займет больше времени. А времени у нас нет. Промедление может стоить не просто жизней жителей деревни, а их загубленных душ. Что гораздо страшнее. Посему, прошу вас, не взирая на страх помочь нам. И отправиться немедля. Мы же можем вас защитить, не сомневайтесь. Ну же, в дорогу.
С этими словами монах поднялся и выжидающе посмотрел на друзей.
— Молю вас, не стоит медлить. Идемте же!
Бандай легко встал из-за стола. По его лицу было невозможно понять, какие мысли крутятся у него в голове. Цыко же ничего не оставалось, как тоже вылезти из-за стола и на негнущихся ногах направится в сторону выхода.
