Долгий путь скомороха. Книга 1 | страница 81



– Так она с нянюшкой своей пошла к себе в опочивальню, ко сну готовиться. Время-то уже позднее было.

– И более ты её уже не видела?

– Ох, – тяжело вздохнула боярыня. – Горюшко моё горькое. Не видала я больше свою доченьку живой… Только наутро, когда тётка Прасковья прибежала со страшным известием, так мои ноженьки и подкосились, и больше я ничего не помнила… И как же она могла оказаться-то на том проклятом поле?! Как же охранники-то на воротах не уследили?!

– А могла она, не сказав никому, сама убежать за забор? Ты же, боярыня, знала, что она бегала на конюшню жеребят лечить, – произнёс Ратмир и проследил, как странная гримаса промелькнула на лице боярыни.

– И это ты уже знаешь, скоморох, – вздохнула боярыня. – Да, бегала она туда. Уж больно ей жеребят было жалко. От отца-то, конечно, всё скрывали. Богданушку все любили. Никому она даже слова плохого не сказала…

– И на конюшне есть молодой конюх, юноша ещё совсем, – негромко произнёс Ратмир, следя за реакцией боярыни.

Она нахмурилась, хотела что-то возразить. Но потом глянула на Ратмира и развела руками:

– Ну, раз и это тебе известно, то … Да, бегала она на конюшню. А только умишко-то у неё ещё совсем детский был. Я и приказывала ей, и дверь её комнатки запирала, и отцу грозилась рассказать. Только рвалась она к нему очень сильно. «Люблю», – говорит, и всё! А он же – холоп! Светозар Алексеевич как узнал бы, так и живо с неё шкуру спустил бы!.. Вот этого я больше всего боялась. А так – покрывала её, конечно. Ну, не убивать же мне её было! Дочь ведь она мне родная. Не знаю, было ли что там промеж них…

– Не было между ними ничего. Боялся он гнева боярского, и потому, кроме поцелуйчиков, ничего у них и не было, – задумчиво произнёс Ратмир, рассеянно глядя куда-то вдаль. – Значит, и того она любила, и этого… Нда-а, задачка однако…

Ратмир неожиданно замолчал и с усилием потёр правым указательным пальцем переносицу.

– Что, скоморох? – обеспокоенно переспросила боярыня.

– Да нет, ничего, – покачал головой Ратмир и, поспешно попрощавшись с боярыней, вышел из терема во двор и направился в сторону большой, богато обустроенной избы в дальнем конце подворья. Там жил смотритель боярина Скобелева – тиун Устин. Поднявшись на невысокое крыльцо, Ратмир с силой постучал в деревянную дверь. Дверь открыла невысокая, полная женщина около шестидесяти в платке, с женским головным убором на голове и, подслеповато щуря на него глаза, спросила:

– Кого тебе, сынок?