– Yes, I have[31], – отозвался капитан со своего лежака.
Разговаривали они часто об одном и том же, но это никого не занимало, особенно капитана, тот понимал, чтобы заговорить на чужом языке, необходимо говорить на нем. Что именно – это уже было неважно. Вопрос о семье Леопольдо задавал капитану уже не раз, и капитан так же не единожды отвечал на него, как и на многие другие вопросы, задаваемые ему Леопольдо.
– I have a big family. Two children – boy and girl. Boy is elder. And I have a wife of course. What about you?[32]
– You know, cap. I don't have family, but I have mother and father. They're my family[33].
– Yeah, I know. You're right. Are you going to have family in the future? Big family I hope. With a lot of children and grandchildren. More then I have[34].
Леопольдо раскрыл рот, едва капитан закончил говорить. Говорил тот быстро, поэтому кроме нескольких слов Леопольдо мало что понял.
– Эй, кэп. Так нечестно. Я ничего не понял из того, что вы сказали. Нельзя ли говорить медленнее. Спешить-то нам все равно некуда.
– In English, Leo. Speak in English, – капитан был неумолим. – If you want to say something to me, speak in English[35].
– Well. But I can't, – Леопольдо взглянул на капитана, нахмурился, пытаясь припомнить необходимые слова. – I… I don't understand[36].
– OK. If you hadn't been catch up my words[37]…
– More slowly, cap. I don't understand you[38], – взмолился Леопольдо, вытер ладонью сухие губы, мокрый от пота лоб и принял сидячее положение.
– OK. Don't panic… Hey! Are you hear?[39] – капитан приподнялся с циновки, оперся на руку и прислушался.
Дырявя горячий сухой воздух, издалека несся знакомый рык автомобиля.
– Машина, – Леопольдо поднялся на ноги, тревога застыла в его глазах, когда он взглянул на капитана. – Опять Ахмед?
Леопольдо не любил Ахмеда. Понял это с того самого момента, как увидел дуло автомата, направленное на него. Ненавидел. Вместе с ненавистью пришел страх. Леопольдо никогда не был расистом, относился к людям одинаково: что к белым, что к черным. Последних даже не называл неграми, только темнокожими. Но Ахмед стал для него самым настоящим нигером, мерзкой черномазой обезьяной, по эволюционной лестнице ненамного отдалившейся от своих дальних предков. И сейчас, слыша далекий рокот автомобиля, Леопольдо испытывал неодолимое желание избежать встречи с Ахмедом. Нутром чуял, что Ахмед плохой человек, человек, встречи с которым стоит избегать любой ценой, так как ничего хорошего от нее быть просто не может.
