. При этом глаза его тускнели, лицо мрачнело, взгляд устремлялся за ограду, где в углу подворья ютилась одинокая хижина с закрытой дверью.
Когда Рахим кивнул на Леопольдо в ногах, бросил Ахмеду несколько слов, развернулся и ушел, Леопольдо решил, что его жизнь подошла к концу. Подумал о родителях, о своей глупой затее, приведшей к еще более глупому финалу его жизни. Вспомнил об Ангелике, волосках в кармане, захотел вытащить и взглянуть на них в последний раз, но руки не слушались.
Но Ахмед не спешил убивать Леопольдо. Долгую минуту он смотрел вслед брату, сведя брови над переносицей, затем опустил взгляд на Леопольдо, устремил на хижину с дверью, отвлекся и побежал взглядом к далекому горизонту, кровавому в лучах заходящего солнца, выдохнул воздух с шумом. Злость сошла с лица Ахмеда. Толстые губы были сомкнуты, но желваки исчезли. Лоб сверкнул капельками пота. Ахмед перебросил автомат в другую руку, что-то крикнул водителю в машине, жующему кат, и направился во двор, где скрылся в доме.
– С тобой все в порядке? – капитан приблизился к Леопольдо и помог тому подняться. – Я уж подумал, эта черномазая обезьяна решила тебя убить. И с чего он на тебя так обозлился?
– Не знаю, – прохрипел Леопольдо, хватанул ртом воздух, пытаясь унять бег беспокойного сердца, сжал ладони в кулаки, чтобы никто не заметил их дрожь.
– Позже я поговорю с Рахимом, узнаю, что стряслось.
Леопольдо только кивнул, развернулся и едва не столкнулся нос к носу с женой Рахима. Женщина стояла у ограды и терпеливо ждала, когда на нее обратят внимание. В руках она держала чашу с молоком. Леопольдо почувствовал благодарность к этой женщине.
«Как же ее зовут?» – подумал Леопольдо, не зная, как поступить: подойти и взять чашу или подождать, пока женщина сама приблизится.
Как-то капитан поинтересовался у Рахима, что за женщина приносит им с Леопольдо еду.
– Wife[29], – ответил тот и добавил. – Haliya.
«Халия», – вспомнил Леопольдо и улыбнулся женщине.
Халия улыбнулась в ответ, приблизилась и заговорила на своем непонятном языке. Капитан говорил, что это арабский. Так ли это – Леопольдо не знал, но поверил капитану, как более осведомленному в таких делах.
Халия вдруг умолкла, взглянула на водителя в машине, съежилась, будто кто плеткой на нее замахнулся. Но водитель, увлеченный жеванием ката, если и обращал на что-нибудь внимание, то разве что на ветку растения в руке.
Халия осмотрелась и вновь заговорила. Только теперь тише. Закончив говорить, женщина передала Леопольдо чашу. Смущенная улыбка появилась на ее лице. Женщина развернулась и вернулась в дом.
