— Ну как, обошлось? — шепотом спросил Саломэки.
Ниеминен покосился на дверь, потом спустил штаны и сел на стульчак.
— Садитесь и вы, ребята, так будет вернее.
Так они и поступили. И тогда Ниеминен осмотрел свой огромный кулак, потер косточки и вздохнул:
— Вышло немного неладно, ребята. Я его двинул таки слишком сильно. Он далековато отлетел от удара и — ввалился через витрину в какой-то магазин… Витрина, конечно, вдребезги… Я уж не стал его вызволять оттуда, а поскорее смылся…
— Да брось ты!.. — воскликнул Хейно, изменившись в лице. — Я же говорил, что твои суинги..
Тише ты, — рассердился Саломэкн. — Пусть Яска расскажет все до конца.
Яакко страдальчески сморщил лицо, прислушался и, понизив голос, продолжал:
— Я очень скоро напал на его след. Но он встретил какого-то приятеля, такого же, видно, прохвоста, как и сам. И я не мог нокаутировать, пока этот другой был рядом. Он бы поднял крик. Но потом все устроилось. Тот, второй, зашел в ресторан. И тогда я подскочил — и врезал. И вдруг такой дьявольский грохот! Как зазвенело, как посыпалось битое стекло!.. Я — дай бог ноги, драпанул оттуда, пока никто не хватился… Примчался сюда как олень. Где же мне было разглядеть в темноте, что у него за спиной витрина?
Наступило молчание. Ниеминен понял это как упрек товарищей и сказал с силой:
— Вам насчет этого нюни распускать нечего. Я всегда сам отвечаю за свои дела. И теперь отвечу.
— Никто и не собирается нюни распускать, — обиделся Саломэки. — И потом чего тебе отвечать? Разве тебя кто-нибудь видел?
— Не думаю. Темень была такая, что хоть плюй в глаза.
— Бояться нечего, — осклабился Хейккиля. — Яска же не мог там быть. Пусть посмотрят в списках у дневального. Там отмечено; что мы все вместе явились в казарму. Да тебя и подозревать нельзя. Ведь Пуллинен звонил и спрашивал о нас.
— Когда? — воскликнул Ниеминен, чувствуя, что краснеет. Краска еще больше залила его лицо, когда товарищи объяснили ему, как все было.
— Нет, ребята, тут что-то не так. Он никуда не звонил. Я видел.
Наступила долгая пауза. Ее нарушил Хейно, высказавший догадку, которая вертелась уже и у других на языке:
— Матерь божия! Ты, видать, не того нокаутировал!
* * *
Когда все вернулись из увольнения, дело выяснилось. Ребята рассказали, что командир третьего взвода капрал Алатало избит и попал в госпиталь. Радости третьего взвода не было границ, потому что Алатало, видимо, стоил Пуллинена. Во втором взводе говорили с завистью: «Эх, черт, не того пристукнули… Нашего бы надо».
