— Он же велел нам объявиться дневальному. Позвонит по телефону и спросит, объявились ли мы. И потом, если сейчас набить ему морду, он, конечно, смекнет, чьих это рук дело. И нас четверых тут же схватят за шиворот, точно котят, да и носом в дерьмо.
— Не схватят, — решительно возразил Ниеминен. — Мы сделаем так. — Он наклонился поближе и продолжал, понизив голос:
— Вы пойдете в казарму и объявитесь, честь по чести. А я займусь этим горлодером. Жаль об такого руки марать, но иначе он не отстанет.
— Нет, Яска! — вспыхнул Саломэки. — Мы тебе этого удовольствия не уступим! Нельзя, чтобы ты все брал на себя.
— Уступите. Я пойду один, и дело с концом.
— А что будет, если он тебя узнает? — сказал Хейккиля.
— Все равно. Да он и разглядеть не успеет. Достаточно сделать ему один суинг — так он до завтра не очухается.
— Бросьте, ну его к лешему. Еще загнется от твоего суинга, — встревожился Хейно, мирный по своей натуре.
— Не загнется. Я буду бить аккуратно. Только уговор: вы ничего не знаете. Ясно? Скажите, что мы разошлись, я ушел от вас. Ну, я иду. А то этот горлодер успеет удрать.
Ниеминен скрылся. Товарищи напряженно прислушивались к его удаляющимся шагам.
— Не, братва, я так не могу… Я тоже пойду с ним, — сказал Саломэки, но Хейно схватил его за руку.
— Не пойдешь. Ты же слышал, что Яска сказал!
— %Пусть он себе говорит что угодно, а я пойду!.. Отпусти, чертов удав! А не то — я…
«Удав» стиснул его руку еще крепче и все приговаривал:
— Тшшш… тшшш… Не рвись, не рвись. Мы пойдем в казармы спички хоронить.
Наконец им удалось повести Саломэки, хоть тот упирался и сердито кричал:
— Жалкие твари!.. О, господи… вот уж не думал, что такие…
Сзади послышались голоса. Кто-то неистово ругался, кто-то пел во все горло.
— Кто это там? — Хейно остановился, прислушиваясь. — Неужели их тоже лишили увольнения?
Они остановились и стали ждать. Возвращавшихся в казармы было много. Большей частью это были солдаты второй роты. Очевидно, младший сержант Пуллинен продолжал усердствовать. Он останавливал всех подряд и чуть что не так — лишал увольнения.
— Там начальство на каждом углу. И все набрасываются как цепные псы. Говорили, муштра до присяги…
Майор Вуорела и сам испортил кое-кому свободный вечер. Вот шли, пошатываясь и чертыхаясь, трое солдат. Двое тащили за руки третьего, который упирался изо всех сил.
— Я не пойду, с-сатана, чтоб ему поперхнуться, этому майору…
— Где вина достали?
— Какое, к черту, вино? Иллодин.
