— Да. Думаю, мы в этом уже разобрались, — уверенно произнёс он, и его рука каким-то образом изогнувшись коснулась моей пятой точки.
— Когда же? — мгновенно отозвалась я, ворочаясь в его руках пытаясь переместить его руку в более безобидное место.
— Василиса, мы находимся в академии. Но если ты так хочешь, то я могу снова и уже при всех, напомнить тебе и повторить весь наш «разговор» заново, — спокойно проговорил он, намекая на то, что происходило пару дней назад в моей комнате. Уж что-что, а разговор это напоминало меньше всего. У меня до сих пор мурашки по всему телу, от воспоминаний.
— Хорошо, я все поняла, не требуется ничего повторять, но раз мы в академии, отодвинь свою руку. Не надо прилюдно меня лапать, — отозвалась я, осознавая, что в этой маленькой перепалке победа за огневиком.
— Значит наедине можно? — сразу же спросил парень, улыбаясь.
Мы уже поднялись по лестнице и свернули в сторону наших комнат. Дыхание Вольграма совсем не сбилось, словно и не нёс он ношу, которая весит не менее пятидесяти килограмм.
— Нет, нельзя, — отозвалась я, а в голове мгновенно возникли картинки, заставившие покраснеть, и стать похожей на помидор.
Вольграм сразу же заметил мою реакцию, и соблазнительно улыбнулся.
— Лиса, может поведаешь мне, какие неприличные мысли посетили твоё сознание? — поинтересовался он, а затем добавил: — Настолько сильно ты ещё не краснела.
— Не придумывай, ни о чём таком я не думала, — пробурчала я, мысленно ругаясь на своё слишком живое воображение.
Мы приблизились к моей комнате и только тогда меня поставили на ноги.
— Сама зайти сможешь? — спросил он, проницательно глядя на меня.
— Да, смогу. Болит не сильно и то, только когда наступаешь, — ответила я, прислушиваясь к своим внутренним ощущением.
— Хорошо. Я тогда за мазью, приду через минут двадцать, успеешь переодеться? А то когда нанесу лечащее средство ты не сможешь этого сделать, — произнёс он, приседая на корточки и аккуратно расправляя завёрнутую ткань на моей ноге, закрывая оголённую лодыжку.
— Да, успею. Спасибо, — поблагодарила я, не зная, как реагировать на его действия. Кажется, никогда к этому не привыкну.
Вольграм распрямился, а затем произнёс:
— Давай, я совсем скоро приду, — легонько подтолкнул меня к двери.
Уже через полчаса я сидела на кровати и мою щиколотку обильно покрывали мазью болотного цвета, пахла она не совсем приятно. Зато опухоль почти сразу стала менее заметна.
— Теперь ближайшие пару часов не смывать, — произнёс огневик, закрывая баночку с густой мазью, израсходованную не меньше чем на половину.
