. Здесь Павел имеет в виду не отрицание пресуществления и реального присутствия Христа в Евхаристии. В этом послании «тело» – всегда община. Те, кто не признают, что община сакральна, а Мессия присутствует во всех ее членах, не признают самого Господа.
В противовес претензиям пнэуматикой себя Павел описывает как прямую противоположность духовной аристократии. Если они считали себя мудрыми, сильными и могущественными, он пришел в Коринф, претерпев унижения и тяготы в Македонии: «Был я у вас в немощи, и в страхе, и в великом трепете»{295}. Во всех своих посланиях коринфянам Павел подчеркивает слабость, смирение и беззащитность распятого Мессии. Не надо пытаться произвести впечатление «умствованиями мудрецов» или похвальбой духовными достижениями{296}. «Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом»{297}.
Отвечая тем, кто ел идоложертвенное, Павел советует им не гордиться силой своих убеждений, а уважать веру более «немощных» членов общины, считавших такое поведение ошибочным. Да, в богословском плане пнэуматикой правы: поскольку идолов не существует, эту пищу вполне можно есть. Однако это не дает «сильным» права рисоваться своими продвинутыми и прогрессивными взглядами, огорчая братьев и сестер во Христе{298}. Если бы они подражали кеносису Иисуса, то не занимались бы подобным самоутверждением. Павел приводит в пример себя: у него есть моральное право принимать в ходе миссии финансовую поддержку. Однако он предпочитает сам зарабатывать деньги физическим трудом, чтобы не отягощать людей{299}.
Тот же принцип распространялся на хвастливую демонстрацию даров Духа. «Духовные» верующие считали, что способность говорить языками доказывает их более высокий статус. Однако они были неправы, полагая, что уже достигли совершенства. Ведь до Второго пришествия все эти дары – знание (гносис), пророчество, языки – лишь «частичные» предвкушения грядущего. Полное освобождение от бренности и тленности еще не достигнуто, но предстоит в будущем. В одном из поздних писем Павел даже скажет, что экстатическая и бессвязная глоссолалия – знак скорее слабости, чем силы: «Мы не знаем, о чем молиться, как должно, но сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными»{300}. Однако в любом случае все эти дары бесполезны, если не сопровождаются любовью: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий»
