— Конечно… А ты разве нет?
— Нет.
Он уже открыл рот, чтобы, как я думаю, что-то объяснить.
В следующее мгновение в его глазах мелькнуло подозрение, а затем оно стало бесстрастным.
Ну вот и все, горько подумала я, прошла любовь, завяли помидоры.
Он демон, я ночная хищника.
Ты морячка, я моряк, ты рыбачка, я рыбак… ты на суше, я на море, мы не встретимся никак.
— Елена? — раздалось за спиной.
Я вывернулась из рук демона и посмотрела на говорящего.
— Ника?! — уточнила недоверчиво.
Вероника — та, что привела нас в этот мир. Она говорила с нами от лица богов, рассказала о правилах, дала на подпись Договор. Неприятное воспоминание, однако. Прикладываешь палец к невинному белому листку с черным напечатанным текстом условий, и будто сотни мелких иголочек впиваются в кожу, а потом документ начинает сосать твою кровь, и на листке проступают кровавые инициалы.
Брр! Я даже передернулась. Мини — вампир, вот что такое, по сути, наш Договор.
— Какого дьявола ты здесь делаешь? — она подошла ближе и смерила меня взглядом, который я не решаюсь проанализировать.
— Это… случайно получилось, — выдавила я.
— Веро! Веро!
Лилим ворвалась в комнату, снося дверь, и повисла на шее у Вероники.
У меня упала челюсть.
— Лил, — Ника негромко рассмеялась, приобнимая девушку. В этот момент я отчетливо поняла, что Вероника больше, чем кажется. Она старше Лилим, сильнее, раз относится к ней со снисходительностью старшей сестры.
Так кто же она, черт возьми?!
— Говорила, же, шшш! — Миледи оторвалась от Вероники и уничтожительно посмотрела на меня. — Если Тима услышит…
— …придет Тьян, — мрачно закончила Ника.
— Вероника, солнышко, давно не виделись.
Бархатный голос донесся со стороны камина. Я повернула голову и увидела мужчину. Князя Ада, как сообщила логика. Он был высок, даже выше Кота, накачен и угрюм. Мрачные черные глаза вызвали во мне табун мурашек, а ведь он только мельком глянул на меня. Нос с горбинкой выдавал в нем голубую кровь — но в тоже время подчеркивал угловатость лица. Светлые пряди закрывали почти половину лица, придавая ему устрашающий вид, открытую бровь пересекал шрам, а сами волосы казались жестяными, как проволока. Черные джинсы, такого же цвета вязаная футболка и кожаная куртка.
И все же он вызывал интерес. При всей своей… несуразности, он был красив какой-то странной, демонической красотой. Но я отмечала это, как посторонний ценитель красоты, а не женщина, и, напротив, прижалась к Константину.
