фотоаппарат (не слишком дешевый, но простой), один из них подкатил ко мне и предложил нас всех сфотографировать. Я, как идиот, передал ему фотоаппарат, и мы встали в торжественную позу для коллективного снимка перед потенциально возможным домом Троцкого — без Троцкого и, возможно, без его дома. И, как мне тут же стало ясно, без моего фотоаппарата. Фотоаппарат укатил вместе с подростками на велосипеде. Теперь я не сомневался, что это и были те самые подростки, за которыми гнались напарники стамбульского Мехмета: у меня было ощущение, что они ждали моего возвращения в Стамбул, не забыв, что я был одним из тех, кто гнался за ними несколько лет назад в полицейском джипе. Если только они не были уже новым поколением стамбульских похитителей на велосипедах.
Сразу стоит сообщить, что к тому времени лондонский Мехмет обанкротился. На жизнь в Лондоне средств не было, и ему пришлось переселиться (вместо меня) обратно в Стамбул. Ему удалось продать свою кебабную, расплатиться с долгами и еще урвать себе деньги на обратный билет к стамбульской супруге, с которой он так и не развелся. Его партнерша Тамара из Тбилиси была арестована и выслана из Англии как нелегальный иммигрант. Кто на нее донес, сказать трудно: скорей всего, бесконечные российские друзья, которых они бесплатно развлекали шашлыками. Но самое поразительное, что на месте бывшей кебабной Мехмета возникло заведение, где стали продавать fish-‛n’-chips, то есть (если выражаться на старорежимном русском) рыбу в панировке с картофелем-фри. Еще лет двадцать назад этот британский деликатес продавали в кульке из газеты. Самой популярной оберткой была газета Sun — не потому, что это самая реакционная, вульгарная, по-хамски запанибратская газета безо всякой политкорректности (на третьей странице — голая грудастая девица), — любимое чтиво полуграмотного населения. Нет, дело вовсе не в идеологии. Дело в том, что либеральная пресса вроде газеты Guardian — она страшно пачкалась, типографская краска смазывалась, а вот на страницах газеты Sun краска держалась. В наше время, впрочем, новое заведение с fish-‛n’-chips выдавало порции на вынос в элегантных коробках из легкого картона модных салатовых колеров. Никакой тебе идеологии, рассуждений о мужском шовинизме и расизме. Если не считать одного любопытного аспекта этого заведения — вполне революционного по своему кулинарному жанру: тут можно купить рыбу в панировке из мацы. Это заведение оказалось проеврейским, восстановив традицию израильского фалафеля — после временного режима турецкого шашлыка.
