Ему повезло. Никто в него не выстрелил, не окликнул, не поднял тревогу. Данко осторожно стал открывать дверь казармы. Прямо напротив двери, на тумбочке, стоял “дремальный”. На счастье Данко он занимался тем, чем занимаются все дневальные в предутреннее время— дремал. Однако дремал он чутко. Едва Данко сделал несколько шагов в его сторону, дневальный открыл заспанные глаза. И сразу же— от удивления— рот. Сделав одной рукой знак молчать, Данко другой направил на дневального автомат. У того рот медленно закрылся, но глаза расширились еще больше.
— Кто ответственный по роте? — приглушенным голосом спросил его Данко.
— Старшина… — услышал Данко желанный ответ.
— Где он?
— В каптерке.
Данко узнал, что ему было нужно. И оставлять за спиной этого дневального, который уже был ему не нужен и который наверняка тут же поднимет тревогу, было нельзя.
— Подбери свои зубы… — бросил ему Данко.
— Чего?… переспросил дневальный, недоуменно посмотрев на пол.
Не медля, Данко шарахнул его прикладом по оказавшемуся перед ним стриженому затылку. Застонав, дневальный грузно упал на пол. Данко двинулся к ротной каптерке.
На секунду остановился перед закрытой дверью… и, сделав глубокий вдох, с силой толкнул дверь вперед… но дверь не поддалась: она оказалась запертой изнутри. Мгновенно вспотев, Данко, чуть отклонившись назад, что было сил снова ударил плечом в дверь каптерки, вложив в этот удар всю свою силу и вес… Дверь легко распахнулась, а Данко по инерции влетел и сбил с ног открывшего замок и обалдевшего от неожиданности старшину. С размаху грохнувшись на пол, оба, сцепившись, покатились по полу. Данко наконец представилась возможность дать выход накопившейся в нем ненависти. К виновнику его бед— старшине. И Данко дал ей выход сполна. За две минуты отдубасил здоровенного, но разжиревшего, мясистого прапора. Затем, вскочив, подхватил свой автомат:
— Ну, сука, вставай!
Побитый прапорщик поднялся с пола. Вытер окровавленной рукой со лба стекавшую темную кровь. И, видимо, уже оправившись, зло бросил:
— Зря ты это делаешь. Тебе все равно не уйти. Ты— труп.
Резко, почти без замаха, Данко врезал прикладом прапору в грудь. Тот отлетел на стоявшие за ним стеллажи с формой. Шатаясь, снова стал подниматься.
— Запомни, сука, говорю здесь я! — склонившись, прорычал ему в ухо Данко. — Ты— только отвечаешь, когда тебя спрашивают. И отвечаешь правильно. Иначе— ты у меня захлебнешься кровью. Ты меня понял?
— Понял…
