Пройдя по длинному узкому коридору, Данко подошел к лестнице, ведущей наверх, в караулку. Там находятся оставшиеся конвоиры. Схватка с ними может окончиться чем угодно. И, значит, назад дороги уже не будет. Только вперед. До конца. Может быть, прямо к смерти. Но Данко больше не сомневался. Выбора у него не было.
Взяв автомат на изготовку, он стал как можно тише подниматься наверх. Никто ему навстречу не выскочил. Видимо, никто не хотел интересоваться, чем схватка с Тайсоном, быть потом свидетелем по факту гибели Данко, отвечать на вопросы следователей. Но они ошибаются. Свидетельствовать, в результате чего погиб Данко им не придется. Там, внизу, лежит мертвым не Данко, а Тайсон. а Данко— здесь, живой и на все готовый. На что именно— сейчас это конвоирам предстояло узнать.
Дверь в караульную комнату находилась прямо перед верхней ступенью лестницы. Она была открыта. Это облегчало Данко задачу. Стрелять он ни в кого не хотел. Но и отступать тоже не собирался.
— Всем— лежать! Вниз лицом! Не двигаться! — рявкнул он, вскочив на верхнюю ступень лестницы и остановившись в дверном проеме. Дуло его автомата обвело троих сидевших на стульях у стола караулки солдат. В первое мгновение ни один из них не шевельнулся— от неожиданности никто не понял, чего же от них хотят?
— Я сказал: упали на землю, суки! Живо! — еще сильнее заорал Данко и без замаха, коротко заехал ближайшему солдату прикладом в затылок. Тот рухнул. Двое других, наконец уяснив всю серьезность происходящего, грохнулись на пол сами.
— Где ключи от пирамиды и от входа?! А ну сюда! Быстро! — продолжал орать Данко, ткнув стволом автомата в спину лежачего— того, на чьих погонах были нашиты сержантские лычки.
Сержант, продолжая лежать лицом вниз, торопливо полез правой рукой в карман брюк.
Так же торопливо вытащил оттуда связку ключей.
— Лежать, не двигаться, замочу козлов! — снова для острастки завопил Данко, вырвав из рук сержанта связку и положил ее в карман. Затем, стремительно передвигаясь от одного к другому, быстро повыхватывал из подсумков лежащих неподвижно солдат магазины с патронами. Затолкал их все за свой поясной ремень и рассовал по пустым карманам.
— Ну, вы слышите меня?! Лежать, пока я не уйду! Кто поднимется— стреляю! И не думайте, что я промажу!
— Лучше сдай оружие— тебя же все равно поймают… проговорил, оторвав голову от пола, сержант.
— Не твоего ума дело, сука! Лежи и не двигайся!
Быстро вскочив из караульной комнаты, Данко в два прыжка оказался у наружной двери. Вставив ключ в замочную скважину, открыл ее… Вдохнул ударивший ему в лицо свежий, дурманящий кровь воздух свободы. И, не мешкая, снова захлопнул за собой дверь. Уже слыша, как, вскочив, загрохотали за его спиной часовые. Сейчас, сволочи, поднимут тревогу. А ему, Данко, предстояло еще во двор перейти. Пустое, открытое пространство до ворот. Ворот, ведущих на волю. Ворота эти тоже закрыты. Возле них, переминаясь с ноги на ногу, стоит часовой. Прямо к нему широкими шагами и направился Данко. Часовой даже не окликнул его, как это положено. Решил, что это, наверное, кто-то из своих, с караулки. Кому еще тут быть? “Совсем расслабились, черти”,— подумал про себя Данко. И, подойдя, к удивленно вытаращившемуся на него часовому, с силой ударил его— снизу вверх— прикладом автомата в лицо. Ойкнув и выронив оружие, часовой упал на колени. Взвыла сирена тревоги: добрались-таки до нее часовые. Не теряя ни секунды, Данко ключом открыл ворота, распахнул их и, продолжая держать оружие на изготовку, зорко оглядываясь по сторонам, быстро перебежал дорогу и исчез в темноте.
