- А что, Нинка,- пьянея, смелее заговорил Федор,- твое дело вдовье, не пригласишь ли меня попозже ночью двумя-тремя словами переброситься? Оно ночью-то сподручней для разговоров разных.
- Отчего попозже? Можно и сейчас.- Нина Викторовна оглянулась, закрыта ли дверь в зал, и пододвинулась к столу.- Чего откладывать,- устало проговорила она, уже не в силах скрывать неприязнь, тем более что все мысли сейчас были о сыне.
Почти со дня смерти мужа Федор Погорелов не давал ей покоя. Часто в ночную смену видела она его одинокую, горой надвигающуюся из темноты сутуловатую фигуру. Обычно хмельной подойдет, усядется на рельс и курит, курит. Тоже ведь не сладко бобылье житье. Как умерла жена, уж без малого три года прошло, опустился Федор, размяк, на подолы бабьи стал поглядывать, шалея от хмельной одури. К Нине Викторовне он относился особенно, с уважением и даже с некоторой робостью. При встрече с ней, пытаясь заговорить, но чувствуя с ее стороны холодок, безропотно уходил восвояси, если, конечно, не был пьян. Видно, чем-то запала она в его заскорузлую душу, но поставила перед ним невидимый барьер, который он не решался переступить. Нередко заглядывал Погорелов и в дом Самариных, но из-за настороженного к нему отношения Андрея обычно долго не задерживался, боялся, как бы Нина Викторовна не запретила ему приходить.
- Ну, что ты злишься на меня? - продолжал Погорелов.- Что Пашка погиб, а я живой? Может, и меня завтра вагоном шибанет, колесом хребет переедет. Так что ж теперь?
- И шибанет, Федор. Слабый ты. Водкой горя не зальешь, а новое нажить легче.
- Зальешь - не зальешь, а оно как-то на время спокойней на душе. Одиночество, холод домашний забываются. По неделям ведь не топлю.
- Какого еще тебе спокойствия надо? Или у тебя семеро по лавкам за полу тянут, или угла своего нет? И при заработке.
- А что угол без хозяйки? Отсырел уголок…- Погорелов налил второй стакан, выпил залпом, и тяжелая голова закачалась на шее. К закуске он не притронулся.
Отходчиво бабье сердце. И Нина Викторовна с острой жалостью почувствовала что-то общее между собой и Погореловым.
- Эх, Нинка! - И жесткая ладонь Погорелова как бы невзначай легла на колено Нины Викторовны.- С такой бабой, как ты, всю бы жизнь свою перепрокинул! А одному-то как оно!..- Погорелов неуверенно встал за спиной Нины Викторовны и неловко обнял ее за плечи.- Дом продам, хозяйством одним заживем. Хошь - ко мне переберемся…
Нина Викторовна встала и вяло отстранила Погорелова.
