— Папа, в чём дело?
И тут он обернулся.
Это был не мой папа.
Это был Павлинов.
Лев.
Клементьевич.
Я чуть не упал, но вовремя схватился за спинку стула. Я сел, здраво рассудив, что в ногах правды нет, и отчаянно замотал головой. Но когда я снова на него посмотрел — Павлинов никуда не исчез. Он мне радостно улыбался и подмигивал.
— Стакан воды натощак, — сказал он мягким, словно булочка, голосом, — придаст тебе сил. А ложка рапсового масла повысит упругость кожи. — С этими словами он протянул мне стакан и ложку и снова на меня счастливо уставился.
От неожиданности я всё быстро выпил и съел. Хотя кожа у меня, кажется, и так упругая.
— Каша гречневая, вуаля! — весело рассмеялся Павлинов, ставя передо мной крошечную тарелку с кашей. Мы из неё иногда кормим синичек.
Я молча взял ложку и попробовал его стряпню. Каша была несолёная и несладкая.
— А можно сахара? — попросил я. — Или соли?
Павлинов ожесточённо всплеснул руками:
— Витя! Это же белая смерть! Мы с тобой, Витя, ведём здоровый образ жизни, разве ты забыл, Витя? Кушай, а потом побежим, Витя, в школу.
— А мы давно с вами… то есть с тобой его ведём? — на всякий случай спросил я и добавил: — Папа?
— Всю твою сознательную жизнь, Витя, — надул губы мой новый папа. Кажется, я его чем-то случайно обидел. — И я сто миллионов раз, Витя, просил тебя не называть меня папой! Я твой старший брат, ясно тебе, Витя? — Он вдруг часто заморгал, и я испугался, что Павлинов сейчас расплачется.
— Прости, я забыл, — поспешно сказал я и принялся доедать кашу.
Её было так мало, что хватило буквально трёх ложек, чтобы всё съесть, и я попросил добавки.
— Добавки?! — ужаснулся мой новый папа, вернее, старший брат. — Ты что, хочешь растянуть себе, Витя, желудок до бесконечности? Стать похожим на бегемота?
Понятно. Я сказал «спасибо» и встал из-за стола голодным. Потом Павлинов заставил меня переодеться в спортивное, и, пока он снимал мамины бигуди, выщипывал брови и выбирал наряд для пробежки, я думал о том, какой же я осёл.
Там были сотни пап. В папатеке у Будь-Благодарен-Бенджамина их были тысячи. Все как на подбор — мал мала меньше. Вернее, наоборот. Как же меня угораздило взять напрокат этого Павлинова? А может?..
— Ты готов? — Из маминой спальни, сияя, вышел мой новый папа-брат в сиреневом велюровом костюме.
Он был строен, поджар и всем своим видом излучал вселенскую радость, которую я ни капельки не разделял. Надо будет его окольными путями в школу вести — чтобы никто не заметил.
