Что ж, так тому и быть.
Скалы теснились, тропа змеилась, и не было ей конца. А потом он увидел гору с развалинами Наамы на вершине.
Когда-то в своем отчаянии он назвал Нааму «крепостишкой». Может быть, тогда она казалась ему меньше из-за огромного числа облепивших окрестности войск. Сейчас он отчетливо видел, что Наама была большой крепостью, рассчитанной на многочисленный гарнизон, а не на несколько сотен человек, что ее защищали. Была. Потому что нынче от нее мало что осталось.
Лошади ступили на земляной холм. Некогда это была мощная насыпь, которую Аммон приказал возвести своим солдатам, чтобы установить на ней самую большую из осадных башен. За столько лет насыпь сильно осела, поросла цепкой горной травой, которая оплела и развалины стен, но и теперь Брану казалось, что он замечает в земле колеи, накатанные этими осадными чудовищами, а среди травы виднелись наконечники стрел и осколки каменных снарядов.
Бран не снимал мешка с головы пленника, пока они поднимались, и сделал это, лишь когда пришлось спешиться. Стены Наамы были разбиты имперскими баллистами, но каким-то чудом часть арочного проема над прежними воротами еще держалась. И буквы на ней…
Бран стянул министра с седла и мешок с его лица. И, оттянув его голову за волосы назад, поставил так, чтобы тот видел над воротами надпись, которую не могли прочитать гвардейцы. Но Омри Га-Ход мог.
«Ничьи рабы, кроме Бога».
А потом, толкнув Омри в спину, повел его в цитадель — в то, что от нее осталось. Десять лет Наама была ужасом его жизни, но теперь он знал, что имеет право войти сюда. И ничего не боялся. Тогда, из-за потрясения, он смутно запомнил внутренние строения Наамы. Теперь взгляд его был зорок, но он мог лишь догадываться, что здесь было. Склады, мастерские, жилые дома, мельница, даже сады, очевидно, были здесь… колодцы… Вот колодцы он помнил. Колодцы и распахнутые зернохранилища. Да, Наама, несомненно, была большой крепостью. И будь на месте Аммона человек поумнее, он бы не уничтожил Нааму, а сохранил бы ее для империи. Однако что сделано, то сделано. Уцелело лишь основание главной башни, вырубленной в цельной скале,
— его не брали даже имперские баллисты. Туда, наверх, по каменным ступеням, и толкал Бран Омри Га-Хода.
Верхняя часть башни была снесена, но основание возносилось над всей горной грядой. Бран и не подозревал, как высоко завела их извилистая тропа. С башни было различимо даже озеро Горькие Воды, отливавшее тем же металлическим блеском, что и небеса. Немудрено, что нокэмы были так преданны своему Богу — с этой вершины он виделся им совсем близко.
