— Дядя Чарим, — не выдержала я, — у меня глаза карие вообще-то, чего вдруг ты про синие заговорил?
— Правда, что ль? — удивился он. — Показалось, значит. Видно, как распогодилось, небо отразилось, вот я и решил…
Показалось ему, как же! Таким, как Чарим, никогда ничего не кажется, а если вдруг и померещится невесть что, так они это нечто со всех сторон рассмотрят и ощупают, чтоб не ошибиться! Но он не приглядывался ко мне слишком уж пристально, я бы обратила внимание. Может, в самом деле небо отразилось? Как рыцарь Раве говорил — глаза у меня синие, но очень темные, цвета грозовой тучи, когда ее солнце немного подсвечивает, и вот, наверно…
— Вот, добрые люди, отмыл, — выдохнул странник, грохнув котел возле костра.
Мак заглянул внутрь, придирчиво поскреб стенки пальцем и удовлетворенно кивнул — чисто, мол.
— Ну держи, заслужил. — Вител плеснул ему в плошку из своей фляги, странник жадно глотнул и надрывно закашлялся, когда огненное пойло обожгло простуженную глотку. — Вот видишь, на пользу пошло! Закуси-ка…
— Это я на завтра приберегу, — просипел тот, схватив хлеб с сыром, — а то неизвестно еще, когда удастся брюхо набить. А может, добрые люди, взяли бы вы меня с собой? У меня руки нужным концом приставлены, за скотиной ходить умею… А у вас, гляжу, работников-то маловато!
— Э, нет, — ответил Чарим, — у нас уже имеется нахлебничек, этот вот дурень малолетний. Второго не надобно. У костра можешь погреться, и будет с тебя.
— Тогда я уж лучше к своим пойду, — тяжело вздохнул странник, проводив взглядом флягу. — Может, не прогонят вдругорядь, еще чего-нибудь расскажут… Благодарствую за угощение, добрые люди!
— Иди, иди с миром, — кивнул Вител и молчал, пока он не скрылся из виду, а потом негромко сказал: — Пойду лошадей проверю. Ленни, идем-ка со мной, поможешь.
Я встала и двинулась следом, недоумевая: чем я помочь-то могу? У напарников лошади смирные, упряжные — тем более, а Серебряного я еще засветло обиходила…
Правда, я в темноте хорошо вижу, но сейчас-то тучи разошлись, и луна светит во всю силу, хоть иголки в траве собирай!
— Вот что, Ленни, — тихо произнес Вител, когда мы подошли к его серому мерину, — у тебя жеребец захромал.
— Разве?
— Да. На заднюю левую. Так что замотай-ка ему ногу как следует, да и вторую тоже — мало ли, застудил. Породистые лошади нашим не чета, от ветерка, бывает, хворать начинают. Завтра в поводу пойдет, ясно? И накрой его как следует. Эту вот попону возьми, что ли, она получше твоей дырявой тряпки будет. И смотри, чтоб не сползала.
