Седлать Серебряного я уже приспособилась. Он был, конечно, намного крупнее той моей горной лошадки, но если на что-нибудь встать — на пенек или камень, то раза с третьего мне удавалось закинуть тяжелое седло ему на спину и затянуть подпругу.
Да… Первые дни путешествия у меня с отвычки от верховой езды болело все тело, но понемногу дело пошло на лад, и теперь я уже могла встать поутру, не охая, как старая бабка.
— Ну, готов, что ли? — просунулся в конюшню Чарим. — Догоняй давай!
Я вывела коня наружу — ему явно не хотелось идти в сырость и холод из теплой конюшни, он недовольно фыркал и встряхивал головой, но шел, — и нагнала возы. Не так уж их было много, едва десяток, но все равно догляд требовался, это я понимала.
— Не спи на ходу! — окликнул Вител, оглянувшись.
Он ехал впереди на крепком сером мерине, а Чарим двигался сбоку, то приотставая, то нагоняя передний воз. Ну и я пристроилась позади, так, чтобы не терять обоз из виду, но и самой не маячить на глазах.
Вител погорячился: я уже говорила, что шаг у Серебряного ровный, всадника он не стряхнет… А теперь, когда не нужно было выбирать дорогу самой и оглядываться на каждый шорох, я приспособилась дремать верхом. Заметив это, на меня свалили почти все ночные дежурства, а я и не возражала. Днем можно было поспать хоть в седле, хоть на возу, а ночь скоротать у костерка. Опять же ночью и с разговорами не особенно пристают, а я все время боялась сболтнуть лишнего.
Но вечер — вечер был законным временем для беседы. Первый особенно не запомнился: Чарим всучил мне здоровенный котел и велел заняться стряпней. Ручей, по счастью, был совсем рядом, а один из возчиков, Мак, помог принести воды сразу в котле, не то с одним ведром я долгонько бегала бы туда-сюда.
Вител с Чаримом переглядывались, думали, наверно, что я запрошу помощи: разводить костер в такую сырость та еще морока! Я, однако, не забывала, что Ленни Тор — паренек из глухомани, где и камин, поди, самому приходилось растапливать, если он вообще имелся, какие там слуги… А уж если он охотился, то всяко должен уметь развести огонь даже и под проливным дождем!
Меня этому когда-то учил отец, учил Ривон, да и другие показывали и подсказывали, что к чему. По-моему, даже Чарим одобрительно крякнул и подергал себя за тонкий вислый ус, глядя, как я ломаю хворост и отрываю пластины коры, чтобы пожарче взялось. У нас на перевале такие деревья не росли, но я уже давно подсмотрела, как равнинные разжигают костры — никакого трута или высушенного под гнетом мха не надо! Хорошо еще небольшой запас сухих дров везли с собой, потому как нарубить их в лесу можно, но толку-то? Древесина была не просто сырая, а будто нарочно в болоте вымоченная! А на одном хворосте котел долго закипать будет…
