— Поражаюсь вашей храбрости, господин! — выговорила я, приглядываясь к великану. — А можно его потрогать?
— Конечно. Он же каменный, не укусит.
Разбирать насечки на ощупь было проще, чем вглядываться в них, рискуя напутать в неверном освещении. Три кольца вокруг запястья — третий сын в семье, выше — два зубца и полумесяц рогами вниз… клан Гартараг, верно. И еще мелкие зарубки — младшая ветвь рода… Как же его звали? Или по молодости лет его еще не брали к нам? Горномогучие растут и взрослеют медленно, как скалы, и этот отпрыск славного клана, наверно, мог считаться моим ровесником…
«Если удастся, я сообщу твоим родичам», — мысленно сказала я ему и двинулась за Райгором, осторожно прикасаясь то к отломанным каменным рукам, то к головам. Не все знаки удавалось разобрать, вдобавок я опасалась слишком задерживаться — мой интерес мог показаться подозрительным. И все же кое-что мне удалось узнать и накрепко запомнить.
— Иди сюда, Альена, — услышала я, — оставь эти булыжники, тут есть кое-что поинтереснее!
Я пошла на зов, а по пути едва не шарахнулась от огромной тени. Это был не великан, нет, а колоссальных размеров череп.
— Это добыча основателя нашего рода, Дангора Керриска Отважного, — сказал Райгор, глядя на него. Даже представить не получалось, каких размеров должен был быть зверь, чьи останки хранились теперь в этом склепе! — Больше никому не удавалось не то что добыть, а даже увидеть такое чудовище. Вполне возможно, это был последний такой зверь…
«Не последний, — ответила я про себя, запрокинув голову и глядя на частокол зубов, каждый из которых был побольше меня размером, — только ты не справился бы с ним, даже если бы сумел отыскать. Я их видела только издали, так высоко, что можно было принять за птиц».
— А здесь что, господин? — спросила я, чтобы не молчать. Мне было не по себе в этом мрачном зале.
— Это? Маски оборотней, — сказал он и взял одну в руки. — Их я тоже не встречал, но, говорят, они могут принять любой облик по своему желанию. Еще я слышал, что, если сорвать с оборотня маску, он тут же умрет. Вот эту сшиб стрелой мой прадед. Рассказывают, оборотень тут же закрылся руками и рассыпался снежной пылью, только одежда осталась. Наверно, они так ужасны на вид, что боятся показаться в истинном обличье!
Внутри у меня все заледенело.
Среброликие никогда не снимают масок. Никто не знает, что под ними, никто не видел их настоящих лиц, если у них и впрямь есть лица. Их маски, у кого блестящие, у кого матовые, могут отражать чувства. Я хорошо помнила: когда среброликие приходили к нам на празднества, они улыбались, а когда являлись к отцу по Делам, были серьезны, а иногда и рассержены.
