— А как они выглядели, ты можешь сказать?
— Я не присматривалась, господин, — покачала я головой. — Помню, они были нарядно одеты, и только. Ах да, какая-то из них пошутила, мол, я похожа на юношу в женском платье, а другая сказала что-то о моих волосах, но, право, я так славно провела время на прогулке, что пропустила это мимо ушей.
— Вот, значит, как, — непонятно произнес он и потер переносицу. — Дошутились, значит…
— О чем вы, господин?
— А? Нет, ничего особенного, просто мысли вслух… — Райгор помолчал, потом спросил: — Альена, ты ведь плохо знаешь наш замок?
— Почти совсем не знаю, господин. Только те места, куда мне дозволено ходить.
— Пойдем, — он подал мне руку. — Покажу тебе кое-что.
Приглашение было необычным и, признаюсь, встревожило меня. Что собрался показать мне Райгор? Неужто какой-нибудь каземат или комнату в башне, в которой мне предстоит коротать жизнь и откуда я уже так просто не выйду?
Наверно, мысль о побеге закралась мне именно в тот миг… Но куда бежать? Разве что к старому Раве, но он меня защитить не сумеет. Значит, на перевал, вот только добраться туда ох как нелегко… И тем не менее я решила обдумать это как следует.
Мы шли длинным темным коридором: по углам безмолвной стражей стояли рыцарские доспехи, будто пустые оболочки некогда давно почивших воинов, этакие скорлупки, из которых вылупился человек… либо вылетел его дух. Со стен смотрели потемневшие от времени портреты: порой не разобрать было, кто изображен на холсте: дама или кавалер. Признаюсь, я бы с интересом поразглядывала старинные наряды, но факелы давали чересчур мало света, да и лампа, которую нес перед нами слуга Райгора, не слишком выручала. Я снова вспомнила наши светильники и вздохнула: поищи их теперь в пещерах и уговори вернуться домой… если будет он, тот дом!
— Картинная галерея, — зачем-то пояснил Райгор, хотя это и так было понятно. — Но тут любоваться нечем, все мои предки на одно лицо, только одежда и разнится.
— Я слышала, ваша матушка была исключительно красива, — сказала я, чтобы не молчать.
— Да, так говорят. К сожалению, прижизненных ее портретов нет, а посмертные… на них можно изобразить что угодно. — Он остановился у большого, в человеческий рост, полотна. — Вот она со мною. Эй, поднеси лампу поближе!
Слуга повиновался, и я разглядела изящную миловидную женщину, темноволосую, с нежным румянцем. Она стояла подле столика с охапкой сирени на нем, а совсем маленький мальчик возле ее колен одной рукой держался за палец матери, другой же тянулся к цветам. Картина показалась мне милой, какой-то домашней и уютной, но слишком уж… зализанной, что ли? На лице княгини не читалось ни тени мысли, разве что легкая скука, поза ее была неестественной… Ну а дети такого возраста вряд ли могут изобразить танцевальное па, стоя на одной ножке. Не сомневаюсь, художник пытался передать при помощи кисти и красок, как маленький Райгор увлеченно пытается добраться до душистой сирени, но перестарался. Сомневаюсь, что такой ребенок мог позировать иначе как на руках у матери или кормилицы, вот и вышло… то, что вышло. И, право слово, букет и дремлющая у ног княгини собака удались мастеру намного лучше, чем она сама!
