— Вспомнила? — спросил Вител, заглядывая мне в глаза.
— Не совсем, — ответила я. — Вот только когда я очнулась в княжеском замке, мне постоянно снились кошмары. Иногда обычные — пожар, крики, какой-то грохот, а иногда… странные. Там тоже был огонь до небес, целая стена без конца и края, и я точно знала, что из-за той стены меня кто-то зовет, я даже видела его глаза. И тогда меня поили чем-то… И скоро сны прекратились.
Мужчины переглянулись.
— Поили, значит… — Чарим снова принялся дергать себя за усы. — Неспроста, значит, поили. Знаю я такие настоечки — мать родную позабудешь, не то что глаза чьи-то! Скажи спасибо, вовсе беспамятной не осталась! Что до пожара-то было, помнишь?
— Да, прекрасно помню, — ответила я, растирая виски, в которых поселилась тупая, ноющая боль. — А сам пожар — нет. Вот ужин с родителями — а вот уже я в замке Даккора. А между — пустота.
Мы помолчали. Я по-прежнему смотрела в костер, пытаясь вызвать хоть обрывок воспоминаний, пускай даже снова будет больно! Ну хоть искру бы понимания!
Мак ткнул палкой в костер, и искры взвились ослепительным вихрем.
— Ведьма обманула Даккора, — сказала я, глядя, как они гаснут в холодном ночном воздухе. — Только я не могу понять, как именно. Она пообещала ему избавление от проклятия, он выполнил ее требование, и я даже догадываюсь, какое именно, но ни один не получил желаемого.
— Как так? — не понял Чарим.
— Ну как — Райгор на Ленни не женился, выходит, шиш ему, а не законный наследник, — фыркнул Вител. — А ведьма… что ведьме-то было нужно?
— Перевал, — ответила я.
— Так его же князь хотел заполучить с тобою вместе!
— Вы не поняли, — помотала я головой. — Не перевал, вот этот, на который мы поднимаемся, не камни и скалы, а… Перевал.
Воцарилось молчание.
— Я что-то совсем запутался, — произнес Вител, встал, пошарил на возу и принес непочатую флягу.
— Кажется, нам всем не повредит, — мрачно сказал он и пустил ее по кругу.
Из фляги пахло летом, спелыми ягодами и солнцем, и от одного глотка у меня вдруг прояснилось в голове, даже боль отпустила.
— Я вот тоже запутался, — прогудел вдруг Бурин. — Давайте-ка попроще. Я по порядочку скажу, как понял, а вы поправите потом. Дозволите?
— Ну давай, излагай, — пригласил Чарим. — Не торопись, мы перебивать не станем. Не станем, всем ясно?!
И то, готовящийся произнести речь молчун Бурин — зрелище небывалое!
— Значит, началось все, как в сказках сказывают, в стародавние времена, — обстоятельно начал он, прокашлявшись. — Заполучил тогдашний князь проклятие на себя и своих потомков. Кто проклял, почему — неведомо, однако род его выжил все ж таки. Но, надо думать, князьям то острей ножа было — на стороне детей приживать, а законных с женами вместе хоронить. Потому они и злые все такие, князья-то: знают, что каждому в свой черед придется так сделать, чтобы род вовсе не прервался…
