Текущие события из жизни некоего Иеронима Инфаркта
Красил губы собственной плесенью.
Не мог жить ни на чем, приходилось намазывать себя на сыр.
В наказание пообедал.
В назидание поужинал.
Одевался понапрасну.
Купил диван в форме спящего кота.
Вышел из морозь.
Прошел дождем и легализовал насморки.
На внутренней стороне очков нарисовал свой отдельный мир.
Улыбался в рассрочку и натощак.
Невзирал.
Зашнуровал носки и пообедал с покойной матушкой.
Бесстыдно копался в экваторе.
Прочитал себя в журнале.
Запараллелился с синусоидой, признался папе в маме.
Собирался помассировать прыщи.
Измывался над бутербродом.
Запил шампунь дорожным знаком.
Обналичил Канта.
Купил безрукавку специально для Венеры Милосской.
Нашел и возродил в себе котлету.
Обещал быть нежно-фиолетовым.
Жил без поноса целую пятилетку.
Обнаружил в себе склонность к одиозности.
Поставил кровать на попа и позвал попадью.
Ушел в прерии выращивать макароны, а на трусах вышил запятую, чтобы не подозревали.
Разлил воскресные трупы по бутылкам и продал мазохистам за большие ботинки.
Получил в подарок бутафорский каравай с поддельной солью.
В качестве оберега использовал автобус.
Написал книгу на рисовом зернышке и потом долго искал сволочь, которая его съела.
Переплюнул собственную бабушку, которая вообще не плевалась.
Одевал домашнего дракона в попонку из негорючего материала.
Зашел в магазин «в щи — фрукты» и в результате сварил сладкий суп и соленый компот.
Во сне постукивал по подушке, вспоминая о тамбурине.
Сделал татуировку на новом ремне.
Раскрасил платье косметикой.
Улыбнулся не туда: фотоаппарат был с другой стороны.
Кокетливо скончался.
Бампер
Она выскочила под дождь на дорогу. Удар машины не почувствовала. На несколько секунд потеряла дыхание, рассматривая мокрую дорожную пыль и нависший бампер. Затем обнаружила себя на месте водителя. Ей было около тридцати, она горячо любила мужа. У нее была собака Барбацуца, красивое имя Аврора и редкая профессия — танцовщица.
Некоторое время она посидела за рулем, вспоминая свою новую жизнь, потом вышла из машины посмотреть на себя. Левая половина лица Ефросиньи была всмятку, правая же оставалась спокойна и прекрасна. Она подняла себя на руки и посадила на переднее сиденье, красивой половиной лица наружу. Немного подумав, нащупала рычаги управления, не совсем понимая, что и зачем нажимает, предоставила телу соображать самому. Развернулась и поехала но проселочной дороге в свой старый дом. Дождь лил, кошки высыпали навстречу в некотором недоумении. Она внесла тело вовнутрь и положила посреди горницы. Зажгла лампады, налив в них доверху масла, за ночь прочитала от начала до конца вслух псалтирь Давида и ушла утром, приказав кошкам «брысь!». Из прежних вещей взяла только нательный крестик. «Крестик — это бирочка, по которой Бог определяет, кто из людей принадлежит ему», — объяснила она себе. Зрение было черно-белым, дождь перестал, она вышла в утреннее солнце, пошатываясь от усталости. В кармане смешно закукарекал мобильный телефон — это муж назначал ей свидание. Ах да, начался четверг. Но сильнее любви хотелось спать, пришлось сказать одно слово: «Вечером!» — и отключить.
