Пока я предавался размышлениям, попутно высматривая удобную ямку, дабы там расстелить спальник, меня нагнала Вика.
— Извини за всё, — тихо прошептала она, приблизившись вплотную. — Лис очень неплохой парень, но порой его сильно заносит.
— А я-то, дурак, поначалу подумал — в вашей компании ты главная, — покачав головой, присел на ближайшее поваленное бревно.
Хоть я и наполовину мутант, но усталость всё же дала о себе знать. Это проклятущий выжигатель мозгов постоянно тянет из меня силы, мешая восстанавливаться. Хоть снова включай тот уродский пси-шлем, который требуется носить для сокрытия собственных способностей. Вика посмотрела на меня и присела рядом, рефлекторно прижавшись к моему боку.
— Я не могу жестко командовать, даже когда это необходимо, — пожаловалась чем-то расстроенная девушка.
Как будто не она устроила сегодня днём сексуальный марафон на лоне дикой природы. Ну да это её личное дело — пусть живёт, как умеет.
— Но именно ты связываешь всё компанию, — поделился с ней пришедшей в голову догадкой. — Без тебя она быстро распадётся.
— Наверное, ты прав… — тихо проговорила Вика, продолжая изучать лесную подстилку, хотя, что она там видела в ночной темноте со сдвинутым на лоб наблюдательным прибором. — У каждого из нас есть свои сильные стороны, но при этом слишком разные интересы. Действительно — стоит закрыть мой журналистский проект, как все прежние связи порвутся. Каждый потащит дело на себя и всё рухнет. Но и я уже много раз подумывала — стоит продолжать или ну его к Монолиту! — Эмоционально рубанула она.
— Неужели надоело? — Она смогла меня серьёзно удивить, ибо сейчас говорила вполне искренне.
— Понимаешь… — девушка призадумалась, беззвучно шевеля губами, — тогда ты верно заметил, ради чего или, вернее — ради кого я тут рву жилы, стараясь доказать ему и всем остальным, что хоть чего-то стою. Мысли бросить бесплодные попытки всякий раз прыгать выше головы посещали меня и раньше. Но когда хорошенько втянешься в процесс уже сложно остановиться. Репутация, налаженные контакты, друзья… или только те, кто так называются, — в её голосе проявились нотки лёгкого презрения. — И только сейчас я окончательно осознала, что по-настоящему одинока. Я использую людей, когда мне от них что-то нужно — они тоже используют меня. Порой без всякого зазрения совести. Это нормально. Но почему внутри такая пустота и холод? Почему я не могу просто быть счастливой, и сильно завидую другим, кто, может, пусть и не достиг заметного общественного положения, но открыто улыбается окружающему миру. Вот, как это делаешь ты, — она оторвала взгляд от земли и повернулась ко мне. — Не знаю, что вдруг на меня находит, когда я приближаюсь к тебе почти вплотную. Как будто спадает тяжесть с плеч и отступает внутренний холод. Хочется чего-то странного, но я просто боюсь тебе это предложить, — она замолчала и снова опустила взгляд.
