- Нет, правда.
- Кто подарил их тебе?
- Предки. Они золотые. - Парень снял их и протянул ей, предлагая. - Камней нет, но все из золота, часы и ремешок.
- Вот как, - сказала она недоверчиво, пятнадцать тысяч баксов, двадцать тысяч?
- Что-то вроде, - сказал один из покалеченных. - Это не самая дорогая модель.
- Можешь взять их, - повторил хозяин часов.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Ты все еще ходишь в школу?
- Старший класс. Вот, возьми часы.
- Ты все еще ходишь в школу, и получаешь часы за пятнадцать тысяч на Рождество?
- Они твои.
Нагнувшись к съежившемуся трио, игнорируя боль в правой ноге, она нацелила "корт" на лицо парня с часами. Все трое снова закаменели от страха.
- Я могу вышибить тебе мозги, ты, испорченный ползунок, я точно могу, но я не собираюсь красть твои часы, даже если бы они стоили миллион. Надень их.
Золотые пластинки ремешка "Ролекс" щелкали, пока он нервно загонял его на запястье и нащупывал пряжку.
Хитер хотела знать, почему со всеми привилегиями и преимуществами, которые могли дать им их семьи, эти три парня с Беверли-Хиллз шныряют ночью вокруг с таким трудом заработанного дома полицейского, которого чуть не убили, когда он пытался сохранить ту самую социальную стабильность, которая позволяла ему иметь лишь достаточно еды, а им часы "Ролекс". Откуда их убожество, искаженные ценности, нигилизм? Его нельзя оправдать нищетой. Тогда кем или чем это можно оправдать?
- Покажите мне ваши бумажники, - сказала Хит резко.
Парни нащупали бумажники в задних карманах и протянули их ей. Они все время поглядывали и отводили взгляд от ее "корта". Дуло тридцать восьмого калибра казалось им жерлом пушки.
- Вынимайте все наличные.
Может быть, все дело в том, что они выросли в то время, когда масс-медиа атаковали всех сначала бесконечными пророчествами о ядерной войне, а потом, после падения Советского Союза, постоянными предупреждениями о быстро надвигающейся экологической катастрофе. Может быть, беспрестанные, профессионально сделанные сообщения о мраке и гибели в ближайшем будущем, которые подняли рейтинг "Новостей" Нильсена, убедили их, что у них нет ничего впереди. А у черных ребят еще хуже, потому что им твердят в добавление, что им никогда не справиться, что система против них, справедливости нет, нет даже смысла искать.
И может быть, с этим ничего нельзя поделать!
Она не знала, не была даже уверена, что ее это заботит. Ничего из того, что она может сказать или сделать, их не исправит и не переубедит.
