«Посмотрим», — думала я, прижимая к себе чужое, безразличное мне тело.
Когда Степан Гаврилович мирно засопел во сне, слегка похрапывая, я осторожно освободилась из его объятий и тихонько выскользнула из постели. Несмотря на то что я заранее готовила себя к тому, что теперь мне придется заниматься любовью не с желанным, а с нужным мне человеком, мне вдруг стало ужасно противно. На миг я воспылала ненавистью к себе, но вскоре остыла и вспомнила: для того, чтобы меня любили, я должна сама себя любить. Но все равно я ощущала на своем теле прикосновение чужих рук и мне было неприятно. Очень хотелось избавиться от этого чувства, и я пошла в ванную и включила душ. Я мылила тело гелем для душа и неистово терла его мочалкой. Теплые струйки приятно стекали по нему, избавляя от мучений…
Утром я сварила кофе и как ни в чем не бывало вошла в спальню. Степан Гаврилович еще спал. На миг я замерла, рассматривая его. Разбросанные в стороны руки, взлохмаченные волосы, дряблое тело, запрокинутая назад голова и открытый рот, издающий то ли храп, то ли мычание.
«Терпи, Катя, — сказала я себе, — ты сама выбрала этот путь».
— Доброе утро, — пропела я ангельским голоском, водя чашкой ароматного кофе над постелью. — Пора вставать.
Степан Гаврилович открыл сонные, еще мутноватые глаза и расплылся в улыбке.
— Катя, солнышко, почему так рано? — произнес он с довольным видом.
— Кате надо идти искать работу, а то у нее не будет кофе, чтобы подавать тебе по утрам, — ответила я, протягивая Степану Гавриловичу чашку.
— Катя, — с укором сказал он, — неужели я допущу, чтобы девушка меня содержала? Сегодня отдыхай и не думай ни о какой работе.
— Но, Степа, время-то идет. Пока я найду работу, пока получу первую зарплату… — дрожащим от волнения голосом сказала я.
— Вот, возьми на первое время. — Он достал из брюк, висевших рядом на стуле, несколько стодолларовых купюр.
— Что ты?! — отпрыгнула я в сторону, словно увидела дохлую крысу. — Ты меня покупаешь?!
— Глупенькая, глупенькая Катя! Я даю тебе немного денег на первое время, чтобы ты поила меня по утрам кофе, как сейчас.
— Ну… Если так, тогда спасибо, — ответила я. — И все-таки как насчет работы?
— Все будет нормально, Катя. Подожди немножко. Лады? — Степан Гаврилович взял меня за руку.
— Лады, — вздохнув, ответила я.
***
Чтобы купить продукты, я двинулась вдоль улицы и перешла по подземному переходу на другую сторону дороги.
Там я облюбовала не очень большой, но довольно удобный, чистый магазинчик, где можно было приобрести все необходимое. Мне нравилось, как обслуживали клиентов продавцы — молоденькие девушки в голубых рабочих платьицах в мелкий белый горошек. Почему-то я сразу же обратила внимание на совсем юную худенькую белокурую девушку с большими голубыми глазами. В них светилась искренность, а улыбка была веселая и добрая. Вскоре мы познакомились. Оказалось, что белокурую девушку зовут Надежда. Она жила в деревне, и каждое утро ей приходилось добираться в город на работу, а вечером ехать обратно. Долго разговаривать мы не могли — нам мешали то покупатели, то камеры видеонаблюдения, то зоркий глаз толстошеего администратора.
