.
Приведенные далее интервью солдат из батальона Импулявичюса получены из фондов Вашингтонского музея Холокоста, из коллекции Джеффа и Тоби Хэрр. С солдатами беседовал режиссер Саулюс Бержинис.
Леонас Стонкус родился в Дарбенае в 1921 году. В начале войны ему был двадцать один год. Во время советской оккупации он с четырьмя друзьями пытался перейти границу и искать работу в Германии. Был схвачен русскими, заключен в Каунасскую тюрьму, где и дождался первого дня войны, когда тюремный сторож отпер двери и всех выпустил.
леонас стонкус: Мы пошли вниз, там, в столовой, народу полно, может, тысячи полторы. Уговаривали немедленно вступить в ряды литовских добровольцев. Я подумал: жизнь у меня очень грустная, все равно придется в армии служить… Сказали, куда обращаться, куда идти. Мы вдвоем и вступили в ряды добровольцев литовской армии. […] Получили литовскую военную форму и повязку “Литовский военный доброволец”. Обучались пять месяцев. Потом уже дали винтовки. Мы охраняли железнодорожный вокзал, Шанчяйский аэродром. Потом вдруг приказ: ехать в Минск. И все.
Приходилось ли участвовать в расстрелах?
Молодых внаглую не гнали, только работу давали потяжелее. И денег не получаешь. Кто все время при расстрелах был – те были возрастом постарше… Никто не знал, что придется на расстрелы ехать. Привезли, евреев в ряд согнали, и тогда получаешь команду: “Оружие на плечо!”, “Целься!”, “Огонь!” – и стреляют. Те, которые расстреливали, получали за работу прибавку к зарплате. За расстрел евреев платили дороже всего.
Сколько платили?
Сколько получали, они не говорили. Поначалу меньше, потом все больше, больше… Которые стреляли, были добровольцами. Весь батальон был из добровольцев.
Можно ли было отказаться расстреливать?
Можно было. Если бы весь батальон отказался, не стал бы стрелять, вот бы взбесились эти наши офицеры. Нагляделись мы на этих офицеров – такие жестокие, смотреть страшно… Не понимаю, золотом, что ли, им платили. Когда стоит посреди солдат – “Огонь!” – и стреляет. Все стреляют, так и он должен огонь открыть.
С какого расстояния надо было стрелять?
Стрелять надо было примерно с десяти метров.
Сколько вы людей застрелили?
Я, что ли? Одного. И то еще не до смерти. Я не мог этого делать, и все. Мне плохо становится, трясусь, и все.
Как это выглядело, когда стреляли?
Пять патронов в обойме. Пять выпустишь, и другие приходят. Солдаты становились с другой стороны ямы после того, как пригоняли евреев. Все происходило мгновенно: быстро выстроили, и сразу же. Кто там их закапывал, не знаю, белорусы или, может, какие гражданские были, которым платили зарплату.
